Раскаленный добела - Джилл Шелвис

И когда же? Когда она могла смотреть на него, не желая растаять в бесформенную лужу. Когда она могла сказать себе, что это была просто похоть, и поверить в это.

— Позже.

— Линди…

— Мне надо идти, Гриффин.

— Пожалуйста, подожди.

От неожиданного "пожалуйста" женщина заколебалась.

— Слушай, — тихо сказал он. — Я тебя пугаю. Я знаю…

— Меня ничто не пугает.

— Остановись. Хватит играть в Супергерл. Да, ты чертовски сильная и круче всех, кого я знаю, но когда дело доходит до нас с тобой, ты начинаешь бояться.

— Как и должно быть. Тебя интересует не только секс, помнишь? И все же ты не хочешь большего.

— Кто сказал?

— Говорит женщина, которая знает, что ты все еще не готов ко всему этому.

Гриффин замолчал на секунду.

— Я сейчас же приеду.

— Ты не можешь. Мне нужно вылетать. Пока, Гриффин. — С необъяснимо колотящимся сердцем Линди отключилась, затем долго смотрела на телефон, задаваясь вопросом, что, черт возьми, она должна была делать со всеми этими эмоциями, драмой и ожиданием, проносящимися через нее.

Почему он звонил?

Почему его голос звучит так свирепо и невыносимо сексуально?

— Отлично, Линди, — сказала Нина, хлопая в ладоши. — И снова ты освободила себя от всяких подозрений… как мы это называли? Привязанности. — Она стояла такая самодовольная. — О, и я не буду убираться в центре для престарелых, как ты беспокоилась. Я буду читать и учить пожилых людей говорить по-испански. Это работа, которой можно гордиться.

Линди едва могла следить за разговором, потому что вспомнила, как голос Гриффина звучал у нее в ушах.

— Должно быть, это какой-нибудь богатый центр для престарелых.

— Так и есть. Они сказали, что хотят добавить "культуру" в свой список мероприятий. — Нина смотрела, как Линди достает из кучи мятую блузку и встряхивает ее. — Скажи мне, что ты не наденешь ее сегодня.

— Ладно, я тебе не скажу, — она надела блузку и начала застегивать. Что теперь будет делать Гриффин? Отступит ли он?

Позвонит ли он ей когда-нибудь снова?

— Dios Mio, хотя бы погладь ее. Дай я поглажу.

Линди нахмурилась и оглядела одежду.

— И что же в нашем совместном проживании подсказывает тебе, что у меня вообще уютно? Так скажи мне, что сказал Том, когда ты ему позвонила?

— Разве ты не говорила, что опаздываешь на самолет?

Линди застыла на месте.

— Нина. Скажи мне, что ты позвонила ему, когда я велела тебе сделать это два дня назад.

— Конечно, я так сделала.

— Но это было бы ложью? — Линди издала звук отвращения, когда Нина просто повела бровью. — Проклятие. Черт побери, он, наверное, очень волнуется. — Вернувшись к телефону, Линди схватила трубку и начала набирать номер.

— Если он так волнуется, то только потому, что не прочитал мою записку, — насмешливо фыркнула Нина. — Но я сомневаюсь, что ты найдешь его удивленным.

Линди пристально смотрела на девушку, ожидая, пока Том возьмет трубку.

Но он этого не сделал.

— Черт бы все это побрал, — пробормотала Линди, пока включался его автоответчик.

Поцокав языком, Нина начала складывать одежду, которую только что Линди отбросила в сторону, и достала блузку чуть почище той, что была на женщине.

— Подожди, — потребовала она.

— Вот эта-в порядке.

— У тебя пятно на груди, ты выглядишь как неряха. Переоденься.

Линди начала расстегивать пуговицы и одновременно оставлять сообщение для Тома.

— Том, послушай, твоя заблудшая дочь взяла на себя смелость улететь на моем самолете. Я думала, что она уже позвонила тебе, но мне следовало бы знать лучше, как девушке.

— Женщине, — поправила Нина.

Линди сердито посмотрела на нее.

— И она делает все, что ей вздумается. Позвони мне.

Как только она повесила трубку, кто-то постучал в дверь.