Запах соли, крики птиц - Камилла Лэкберг (2011)

Пятью минутами позже он сидел, онемев, с телефонной трубкой в руках. Последствия услышанного вертелись у него в голове, и мозг уже пытался сформулировать возможные выходы. Эрлинг решительно встал и прокричал на второй этаж:

— Вивека, я поехал в офис. Произошло кое-что, и мне необходимо разобраться.

Донесшееся сверху невнятное бормотание подтвердило, что жена его услышала. Он поспешно натянул куртку и взял висевшие на крючке возле входной двери ключи от машины. На такое он никак не рассчитывал. Что же, черт возьми, теперь делать?

Быть в такой день Мельбергом казалось прекрасным. Он напомнил себе о причине того, почему находится там, где находится, и с трудом изменил выражение лица, чтобы скрыть чувство удовлетворения и изобразить сочетание сочувствия и решительности. Пребывание в центре внимания его почему-то красило, просто-напросто ему шло. Его непрерывно занимала мысль о том, как отреагирует Роз-Мари, увидев его во всех утренних и вечерних газетах в роли главного действующего лица отделения полиции. Он выпятил грудь, развернул плечи, встав в эффектную, по его мнению, позу. Вспышки фотоаппаратов прямо-таки слепили, но позу он все-таки держал. Упускать такой случай нельзя.

— Можете еще минуту поснимать, а потом вам придется ненадолго угомониться. — Он убедился, что голос звучит очень солидно, и подавил возникшую дрожь наслаждения. Вот в чем его предназначение.

Вспышки еще немного пощелкали, после чего он успокаивающе поднял руку и оглядел собравшихся представителей прессы.

— Как вам уже известно, сегодня утром мы обнаружили труп Лиллемур Перссон. — В воздух взметнулось множество рук, и он милостиво кивнул представителю газеты «Экспрессен».

— Уже установлено, что ее убили? — Все с нетерпением ждали ответа, держа ручки наготове в нескольких миллиметрах от блокнотов. Мельберг откашлялся.

— Пока не закончится судебно-медицинское обследование, мы ничего не можем утверждать с уверенностью. Однако все указывает на то, что ее лишили жизни. — Ответ сопровождался бормотанием и звуком скрипящих по бумаге ручек. Телевизионные камеры с символами редакций новостей и каналов, которым они принадлежат, жужжали, направив на него яркие лампы. Мельберг задумался над тем, кому отдать предпочтение, и по трезвом размышлении повернулся наиболее привлекательной стороной к камере четвертого канала. Его засыпали вопросами, и он кивнул еще одному журналисту из вечерней газеты.

— У вас уже имеется подозреваемый?

В ожидании ответа вновь возникла напряженная тишина. Мельберг немного сощурился в лучах прожекторов.

— Мы вызвали нескольких человек для допроса, но конкретного подозреваемого у нас на сегодняшний день нет.

— Съемки шоу «Покажи мне Танум» теперь придется прекратить?

На этот раз вопрос удалось задать представителю программы новостей «Актуэльт», и все напряженно слушали.

— На данный момент у нас нет полномочий и оснований воздействовать на этот вопрос. Решение должны принимать продюсеры программы и руководство канала.

— Неужели развлекательная программа действительно может продолжаться после убийства одного из ее участников? — спросил тот же телерепортер.

— Как я уже сказал, мы не имеем возможности влиять на данный вопрос, — с явным раздражением ответил Мельберг. — Спросите об этом телеканал.

— Ее изнасиловали? — Кивков Мельберга никто уже больше не ждал, и вопросы летели в него, словно мелкие снаряды.

— Это покажет вскрытие.

— Но имеются ли какие-нибудь признаки?

— Ее обнаружили обнаженной, а дальнейшие выводы можете делать сами.

Сказав это, Мельберг сразу понял, что, выдавая подобную информацию, поступил не слишком обдуманно. Но его просто подавлял напор журналистов, а радость и возбуждение по поводу пресс-конференции стали понемногу уходить. Это не то что стоять и отвечать на вопросы местной прессы.