Посторонний в доме - Шери Лапенья (2019)

Расбах склонил голову набок.

– И вот после того, как вы его застрелили, вы и запаниковали. Вы бросили пистолет? Потому что запаниковали? Или потому что знали, что на нем нет ваших отпечатков и он не может на вас вывести? Или вы забрали его с собой и выкинули где-нибудь в окно?

Детектив оттолкнулся от стола, и она вздрогнула от резкого движения. Он поднялся и стал расхаживать по комнате, как будто думал вслух. Но ее это не одурачило. Это все спектакль. Он актер, совсем как она. Они играют друг для друга. Все, что он сейчас скажет, было запланировано.

– Когда вы добрались до машины, вы сорвали перчатки и бросили их там, на парковке. Поэтому-то я и знаю, что вы запаниковали, иначе зачем было оставлять перчатки? В них могли быть частички вашей кожи, ваша ДНК, – он повернулся и пристально на нее посмотрел.

Она отвела глаза. Почувствовала, что дрожит, и напряглась, чтобы остановить дрожь. Он не должен заметить, как она напугана.

– И мы оба знаем, как важны эти перчатки, правда, Джорджина? – он остановился перед ней и посмотрел сверху вниз. Ее голова была упрямо опущена. – Потому что, если мы найдем в них ДНК, это будет неопровержимым доказательством того, что вы там были. А еще потому, что перчатки демонстрируют умысел.

Отодвинув стул, он снова сел и подождал, когда она поднимет на него взгляд.

– Но вас так испугало то, что вы совершили, что вы сели в машину и уехали оттуда так быстро, как только могли. Все говорят, что вы никогда не превышаете скорость. Все иногда превышают скорость, но только не вы. Вы никогда не едете на красный свет. Почему? Потому что не хотите внимания полиции. Потому что первое правило людей, живущих под вымышленным именем, – не выделяться. И вы не выделялись несколько лет. Все, с кем мы говорили, были шокированы вашим вождением в тот вечер. Это было так непохоже на вас. Знаете что? Мне любопытно, на кого вы похожи, когда не притворяетесь кем-то другим.

Его тактика начинала действовать. Карен ощутила злость и страх, но она должна держать себя в руках. Ее удивляло, почему молчит адвокат. Она знала, что не может отрицать того, кто она. Они с легкостью докажут, что она Джорджина Трейнор. Они знают, что она инсценировала самоубийство, сбежала и стала жить под другим именем. Это она подтвердит. В этом ей придется признаться. Возможно, придется признаться и в том, что она была там. Но они не могут доказать, что она его убила. У них нет ни орудия убийства, ни свидетелей. Зато у них есть мотив, и это ее пугает. У нее было полно причин убить мужа, и они об этом знают.

– Скажем просто, что вы запаниковали, – продолжил Расбах. – Сели в машину, поехали слишком быстро, не справились с управлением и врезались в столб. Не повезло. Если бы вы не запаниковали, вам бы, вероятно, сошло с рук убийство.

Карен подняла на него взгляд; в эту секунду она его ненавидела.

– Если бы вы спокойно приехали домой, вернули перчатки на кухню, сочинили для мужа какую-нибудь историю о том, где вы были, то никто никогда бы не подумал провести связь между вами и трупом в заброшенном ресторане. Мы бы, в конце концов, его опознали. И нашли бы, что его жена погибла несколько лет назад, вот и все. На этом для вас все бы и закончилось. Не было бы ничего, что указало бы на вас: ни аварии, ни следов шин, ни перчаток. Никто бы не догадался, что вы не та, за кого себя выдаете. Вы бы и дальше жили своей чудесной жизнью в пригороде с вашим новым ничего не подозревающим мужем.

Ей хотелось влепить пощечину по его самодовольному лицу. Вместо этого она впилась ногтями в ладони под столом, где ему не видно.