Новая Ты - Кэролайн Кепнес (2019)

Первой книгой будет «Случай Портного». Лав режет салат.

– Правильно, – разглагольствует она, размахивая ножом. – Пусть эта Эми подавится.

Теперь у меня есть настоящая спутница жизни, мать моего будущего ребенка. Она заставляет меня принимать витамины и напоминает, когда я забываю чистить зубы. Она отсасывает мне и засыпает, не досмотрев до конца «Коктейль». Она игнорирует звонки брата, когда «просто не до него». Я знаю код от сигнализации и отлично ориентируюсь в Эл-Эй. Оказалось, что с утра из-за пробок проще спуститься с холма, чем взобраться на него. Когда я сказал об этом Эштону Холмсу на одной из вечеринок, тот рассмеялся и попросил не говорить об этом его девушке.

С актерской карьерой Лав завязала – и сильно изменилась. В лучшую сторону. Она просто светится. И говорит, что это из-за меня. Я говорю, что это из-за нее. Мы решаем, что это из-за нас. Из-за нашего ребенка.

Я звоню Келвину, и мы встречаемся по-приятельски выпить пива. С Моникой они быстро разбежались, и что с ней теперь, он не знает. Ему по фигу. Его главная забота теперь – выплатить штраф за вождение в нетрезвом виде. Выглядит он не очень: поправился, погрустнел. В «Тиндер» не заглядывает и все рассказывает, чего натерпелся, пока сидел двадцать восемь часов за решеткой. Говорит, что подумывает о возвращении домой. Я прошу его достать «Айпэд» и надиктовываю наброски для его «Фургона-призрака».

– Отлично! Классно! Здорово! – только приговаривает он.

– Конечно. Знаешь что? Садись прямо сейчас и пиши.

– Джо-бро, кажется, я был редким мудаком.

– Нет, не был.

– Думаю, нам надо писать сценарий вместе.

Я отхлебываю пива и решительно отказываюсь (жизнь научила).

– Это твоя идея, Келвин. Ты ее придумал, разработал – тебе и реализовывать.

Он хлопает меня по плечу и спрашивает, что я думаю про исчезновение Дилайлы.

– Лос-Анджелес – жестокий город. Порой мне кажется, он хочет, чтобы мы все исчезли.

– Глубоко. – Келвин кивает.

По телику в баре идет реклама автомобильной страховки. Он вздыхает и говорит, что теперь она ему обойдется в астрономическую сумму. Мне нравится пиво, нравится музыка – «Take It to the Limit» от старых добрых «Иглз»; песенка, конечно, сопливая, но для бара – самое то.

А потом мы прощаемся, и я еду к себе на холмы. Жизнь прекрасна. Дома Лав готовит телятину с пармезаном.

– Детки для детки, – смеется она. – Телята – это же дети… Ой! Некрасиво как-то вышло. Простите, милые, невинные коровки. Завтра на обед у нас будут старые жесткие куры.

Обожаю ее.

Мы обнимаемся и целуемся. Она закидывает макароны в кипящую воду и спрашивает:

– Как книги?

– Продаются.

Это счастье.

Я узнал, что Харви в хосписе, и отправился его навестить. Привез цветы, шоколадный торт и диски с фильмами Эдди Мерфи. Он благодарит и спрашивает, видел ли я вчера Хендерсона. Меня прошибает холодный пот. Сестра шепчет мне, что он не в себе и часто бредит. Я говорю ему, что все будет хорошо и он поправится.

– Прав я или абсолютно прав?

Его лицо сводит судорогой. Мне хочется верить, что это улыбка.

– Не знаю, – бормочет он. – Мне страшно.

Я сижу с ним, пока не приходит его бывшая жена. Она обнимает меня и плачет. И я плачу, но только уже дома. Лав отправляет им в больницу телевизор с большим экраном. Звонит бывшая жена и благодарит, говорит, что Харви счастлив.

К Дезу я не захожу. К черту наркодилеров!

По воскресеньям мы ездим в Малибу к родителям. Иногда там торчит Форти. С ним мы, кстати, встречаемся регулярно: два раза в неделю в «Тако белл» в Голливуде.

Сегодня я приехал первым. Сажусь и жду. Он прилично опаздывает и приезжает обдолбанный.

– Взять тебе колу?

Он хватает меня за руки.

– Спасибо, старина, Профессор или как тебя там. Я прочитал твой сценарий. Это бомба! Спасибо Господу за то, что ты кинул меня в пустыне!