Новая Ты - Кэролайн Кепнес (2019)

Теперь на площадке я как рыба в воде. К тому же я единственный член съемочной группы, который уезжает в лучшей физической форме, чем приехал. Мне нравится стул с моим именем и наша скрипучая кровать. Поразительно, как я раньше не замечал, что съемки и есть концентрированная жизнь здесь и сейчас. Меня охватывает восторг каждый раз, когда Майло кричит «мотор!», и каждый дубль для меня как личный успех.

Я буду скучать по площадке. По кухонному столу, где Лав впервые мне отсосала (теперь она делает это постоянно, при первой возможности). По съемочной группе, хотя я и не знаю всех по именам. А даже если б и знал, все равно не запомнил бы: они неправдоподобно одинаковые – с пересушенными волосами и в бежевых брюках. Хотя это мне тоже нравится. Мне нравится, когда снимают последний дубль – «Мартини», – все хлопают и расходятся с чувством выполненного долга. И предпоследний дубль – «Эбби», – названный так в честь легендарного ассистента режиссера Эбби Сингера, введшего его в обиход киношников, нравится мне не меньше. Удивительно, сколько всего нового я узнал за последние четыре недели.

Родители Лав посмотрели несколько отснятых отрывков и так впечатлились, что пригласили нас в свой особняк «Ла Гросерия» в Кабо-Сан-Лукас на заключительную вечеринку. Обычно при таком бюджете, как у нас, их устраивают в ближайших забегаловках с дешевым пивом, а мы едем на побережье. Лав говорит, что это «тихий рай на земле».

Я смеюсь, она шлепает меня:

– Вот увидишь, умник!

– Ну да, ну да, – киваю я и беру бутылку с водой из буфета. – Когда слышишь про Мехико, «тихий» – первое, что приходит на ум.

Майло смеется и поддакивает мне:

– Этот город – криминальная столица мира.

Вот так! Теперь, когда он смирился со своей судьбой и понял, что Лав ему не видать, он стал гораздо более сносным, почти милым. Я даже сочувствую его семейной трагедии и творческим порывам.

– Майло прав, – подхватываю я. – В Мехико преступникам отрубают головы.

Тут в дверях появляется ассистентка режиссера и объявляет, что у нас гости.

Мы оборачиваемся. Бутылка с водой выскальзывает у меня из рук. На пороге стоит офицер Робин Финчер.

35

Здесь не его участок, и я не нарушал правила. Как он смеет являться сюда в форме, топтать мои декорации, пялиться на мою девушку?! Я наклоняюсь за бутылкой, бормоча под нос проклятия.

Майло здоровается с ним за руку.

– Предъявить разрешение на съемку?

Финчер смеется:

– Нет, лучше дайте пару реплик и крупный план.

Бедняга Майло тушуется, не понимая, серьезно ли он. А вот мне совсем не до шуток.

– Я бы с удовольствием, но у нас в фильме всего два героя. Если предложат снять сиквел, обязательно пригласим вас.

Финчер сглатывает и буравит меня своими крошечными глазками.

– Шутка! Я просто заехал предупредить, что в районе орудуют воры. Уже два дома вскрыли. Так что запирайтесь на все замки.

Майло трясет ему руку:

– Спасибо, офицер. Криминальный поворот у нас сценарием не предусмотрен.

Я шепчу Лав, что мне надо в туалет; на самом деле мне надо выяснить, какого черта Финчер сюда приперся. Выскальзываю из дома через заднюю дверь и бегу к главному крыльцу, где припаркована полицейская машина. На переднем сиденье валяются мои наушники. Я подхожу ближе, но больше ничего выяснить не успеваю, потому что сзади раздаются шаги. Оборачиваюсь. Финчер спускается по ступенькам, на ходу надевая солнечные очки. Мне они тоже сейчас не помешали бы! Меня прошибает холодный пот.

– Офицер, я в замешательстве.

– Ты получил калифорнийские права?

– Нет, не довелось. Я был здесь на съемках.

– Хм, то есть в квартиру не возвращался? Как и твоя соседка.

Дилайла! Черт…

– Какая соседка?

Он снимает очки и протирает их носовым платком.