Новая Ты - Кэролайн Кепнес (2019)

Будь Майло рядом, я свернул бы ему шею. Здесь и сейчас.

ИНТ. В ЖОПУ ГРЕБАНЫЙ ФИЛЬМ! ГОРИ В АДУ, МАЙЛО!

До сцены минета осталось два дня. Кина не будет! Я сделаю все, чтобы вытравить эту белобрысую мышь из моего дома.

33

Готовлюсь к дератизации. Мне, конечно, самому противно – по целому ряду причин: во-первых, это напоминает о бывшей, во-вторых, заставляет признать правоту некоего психоаналитика, методы которого стоило бы предать вечному забвению, и в-третьих, я просто терпеть не могу концерты, бодрых модников и синие туалетные кабинки. Однако делать нечего. Чтобы прикончить мышь, надо выманить ее из дома.

Мы на площадке. Сцена минета – завтра. Отступать некуда.

– Слушай, Майло, – начинаю я свою реплику, – сегодня выступает Бек. Может, рванем вместе в «Индор Коачелла»? Ты же хотел.

– Да, – он кивает, – но завтра главная сцена…

– Кстати. Я думаю, получится круто, если вставить в оральный дубль кадры с концерта: свет, звук, движение…

Майло кивает:

– Интересная идея. Можно попробовать.

– Скажем, что решили вместе пробежаться, а сами рванем…

Теребит свой идиотский пучок.

– Лав ни слова, да?

Готово! Мышеловка взведена. От одной мысли, что скоро он сдохнет, мне становится легче. Только немного напрягает необходимость тащиться в царство поясных сумок и экстази. Но должна же эта шобла хоть когда-то на что-нибудь сгодиться. Смерть на фестивале – обычное дело. И Майло сам, еще до начала съемок, строил планы туда поехать. Я просто вызвался его проводить.

Кстати сказать, я не сторонник крайних мер. И сделал все возможное, чтобы спасти дурачку жизнь. В обеденный перерыв попросил Лав подняться к нам в спальню и рассказал ей о своих чувствах (как она и просила). Взял ее за руки и попытался объяснить, что съемочная площадка начинает напоминать секту.

– В этих идиотских бусах Майло – вылитый Чарльз Мэнсон.

– Джо, – она вздыхает, – ты должен сам разобраться со своими эмоциями.

– Эмоции тут ни при чем; я просто не хочу, чтобы ты жалела потом о совершенной глупости.

Она берет мое лицо в руки.

– От меня зависит общее дело. Я не могу всех подвести.

– Лав, речь ведь об обычном минете, а не о судьбе человечества.

Она улыбается:

– Ты ревнуешь, потому что между нами этого не было. Но я не Хармони, Джо. И не сценарист. Автор художественного замысла – Майло.

Этот сукин сын всем промыл мозги.

Я сделал все, что смог. Ненасильственные методы не помогают. После обеда я предпринимаю последнюю попытку. Тщетно. Все хотят минет. Форти заявляет, что это мощно. О «Буром кролике», мол, до сих пор помнят только из-за аналогичной сцены. Чушь! Никто давно и не вспоминает об этой затянутой, скучной пошлятине. Майло доказывает, что минет поднимет материал на новый уровень и не даст фильму затеряться.

На площадку заявляется Барри Штейн, предвкушающий завтрашнюю съемку. И я понимаю, что выхода нет. Старый распутник утверждает, будто минет – это пропуск в мир арт-хауса и независимых кинофестивалей.

Мои единственные союзники – родители Лав.

– Я не понимаю современные фильмы, – вздыхает Дотти по «Скайпу». – Ведь это же порно.

– В «Форсаже» такого нет, – поддакивает ей Рей.

– Потому что он не про реальную жизнь, пап!

Кончается все тем, что Рей и Дотти шлют Любви свою любовь. Говорят, что доверяют ей и Майло, обещают не вмешиваться и считают дочку красавицей.

Мы занимаемся сексом. В миссионерской позе. Без огонька. Лав быстро засыпает. Я пишу Майло:

«Готов?»