Увеличительное стекло - Эндрю Мэйн (2019)

Я открываю фотографию Кристофера Бострома. Зеленые! Так, а что там у Артиса? У него серые, почти серебряные глаза, за цвет которых отвечает исключительно редкий ген, точнее, комбинация генов, включающая OCA2, свойства которого до сих пор полностью не изучены. Это еще одна раздражающая особенность генетики – часть генов, кодирующих цвет глаз, ведет себя понятно и предсказуемо, а часть подвержена влиянию факторов, которые еще предстоит обнаружить и изучить.

Итак, как минимум три жертвы Тоймена имели необычные – зеленые или серо-серебристые – глаза. А как насчет образца С?

У него нет последовательностей, характерных для зеленоглазых людей, однако необычный вариант OCA2. Возможно, цвет его глаз тоже был каким-то нестандартным. Это уже слишком для простого совпадения. Я набираю телефон лос-анджелесской криминалистической лаборатории.

– Санжей, – раздается в трубке.

– Это Тео. Короткий вопрос: результаты генетических тестов уже есть?

– Я думал, мы все обговорили, – отвечает он.

– Я не прошу их мне присылать. Я хочу, чтобы вы кое-что проверили. Нет, даже не так, я просто порекомендую, где искать.

– Хорошо, но я со своей стороны ничего вам передавать не буду. Идет? – Он замолкает, и становится слышно, как он щелкает клавишами. – Ладно, куда смотреть? Я открыл первый файл.

– HERC2 и gey, ты же знаешь, как их найти?

– Найду, не беспокойтесь. Так… зеленые глаза? А у Кристофера Бострома разве глаза были не зеленые?

– Зеленые.

– Хм. Вот и у первой жертвы из моих файлов тоже. Интересно, какова вероятность, что такое совпадение случайно.

– Вот и мне интересно. Посмотри другие образцы.

– Хорошо. Хм, опять голубой HERC2 и зеленый gey, очень странно…

Я чувствую прилив адреналина. Либо он с ходу достал те же образцы, что и у меня, либо у нас уже четыре зеленоглазых жертвы.

– Ладно, давай следующий.

– Момент. У меня вообще всего восемь образцов. Э-э-э, нет, HERC2 коричневый.

– Ладно, может быть, правило не очень строгое. А что у остальных?

– Хорошо, смотрю четвертый. Нет, не зеленоглазый. Пятый и шестой… Результат отрицательный. Но все равно очень интересно. Два зеленоглазых ребенка.

– И Артис, у него серебристые.

– Да, у Тоймена явное предпочтение, это точно. Проблема в том, что таких детей немного.

Что-то в словах Санжея заставляет меня задуматься.

– Погоди-ка! – Я проверяю данные на своем компьютере. – А что у других с геном OCA2, привычные варианты или редкие?

– Сейчас гляну… минуту. Хм, редкие. Вот это уже очень, очень странно. У всех шести жертв, кроме зеленоглазых, схожие мутации.

– Это потому, что зеленые глаза – не главная причина, – отвечаю я и чувствую, как еще один кусочек пазла со щелчком встает на свое место.

– Так, а за что у нас отвечает OCA2?

– Много за что. Но вот эта самая разновидность мутации определяет, пожалуй, самую заметную внешнюю черту: все наши жертвы – альбиносы.

Я слышу, как Санжей непроизвольно вдыхает.

– Это важно! – говорит он. – Я буду звонить детективу Чен. Напомни, как ты до этого додумался?

– Извини, не могу сказать.

Я вешаю трубку, чтобы криминалист мог сообщить начальству о прорывной находке и способе установить, какие из исчезновений могут иметь отношение к делу Тоймена. Если убийца действовал в других районах, это поможет выяснить, где именно. Предокс уже пометил как потенциальные зоны его интереса Хьюстон, Атланту, Денвер и Чикаго. Я запускаю дополнительный поиск по выделяющимся внешним признакам, типа рыжего цвета волос у африканцев.

Через час, когда я изучаю результаты поиска, в дверь стучат.

– Я же просил не беспокоить, – кричу я через плечо.

Образцы до сих пор лежат на столе, мне нужно анонимно передать их в лабораторию и сделать это как можно быстрее. В дверь снова стучат. На этот раз значительно громче.