Драма в Гриффин-холле, или Отравленный уикенд - Шарлотта Брандиш (2020)

– Что вы, мистер Киркби! Не будьте таким снисходительным ко мне. Видели бы вы мои альбомы! Да в них живого места не было от помет мисс Вуттерброк, которая возила нас на этюды. Несчастная женщина просто дар речи теряла, когда рассматривала мои пейзажи. Она была довольно тучной дамой, и когда выходила из себя, то багровела и принималась от возмущения надувать щёки и отчётливо так пыхтеть и пофыркивать, – Оливия изобразила нечто среднее между фырканьем лошади и звуками, какие производит лесной ёж, если невзначай потревожить его покой. – Надо сказать, что мои рисунки и правда не могли вызвать ничего, кроме отвращения. Однако я надеюсь со временем наверстать упущенное. А вы, мистер Киркби, увлекаетесь живописью?

– К сожалению, нет, – сержант развёл руками, огорчённый, что не может поддержать беседу. – По правде говоря, никогда не понимал этих премудростей.

– Вот и мне классический рисунок никак не даётся, – вздохнула Оливия. – Но я не теряю надежды, ведь успех приходит благодаря упорству, не так ли, мистер Киркби? Я даже возымела привычку всюду брать с собой блокнот и отличные угольные карандаши. Стараюсь не меньше трёх-четырёх часов в день посвящать занятиям. Филипп потешается надо мной, говорит, что я из-за своей навязчивой идеи научиться рисовать стала совсем рассеянной – постоянно где-нибудь забываю блокнот с карандашами, а потом ищу полдня.

Киркби быстро взглянул на спутницу, хотел было что-то сказать, но промолчал, задумчиво глядя на падающие струи воды. На лице его отражалась напряжённая работа мысли, весь он как-то подобрался и потерял недавнюю безмятежность. Оливия же, словно не замечая, что настроение её провожатого изменилось, продолжала беззаботно щебетать на отвлечённые темы.

– А когда вы в последний раз видели свои принадлежности для рисования, мисс Крэббс? – прервал сержант рассказ Оливии о том, с какими трудностями приходится сталкиваться профессиональному ловцу хищных птиц.

– Что, простите? – переспросила увлёкшаяся монологом девушка, и Киркби вдруг явственно показалось, что она выгадывает время для более правдоподобного ответа. – Не помню. Кажется, в день нашего приезда в Лэгдон Холл. Я оставила блокнот в гостиной, а потом не нашла его там. А последующие события и вовсе не способствовали творческим занятиям. Кстати, сержант, вы что, допрашиваете меня? – тут в голосе Оливии прозвучали сердитые нотки.

Киркби смутился, его смуглые щёки потемнели, но взгляд стал колючим и настороженным. Он не мог заставить себя посмотреть на девушку, в его голове никак не укладывалось, что одна из главных в расследовании убийства улик связана именно с ней. Подсознательно он понимал, что Оливия Адамсон куда сложнее, чем пытается казаться, и эта одновременно привлекательная и тревожная загадочность ввергали сержанта в жуткую растерянность.

Он даже в мыслях не хотел допустить, что девушка может быть причастной к трагедии, произошедшей в Гриффин-холле, но профессиональное чутьё вовсю сигнализировало ему, что она что-то старательно скрывает. Искажение фактов, криводушие и злонамеренную ложь сержант Киркби чувствовал так же хорошо, как опытная гончая слышит запах перепуганного зайца, и сейчас интуиция подсказывала ему, что Оливия Адамсон ведёт нечестную игру.

Весь обратный путь они провели в неловком молчании и расстались там же, где встретились, у почты, скомканно попрощавшись и не взглянув друг на друга.

***

Оливия вернулась в Гриффин-холл за полчаса до ужина. Внизу, кроме Энглби, который вдумчиво полировал медную вазу, больше никого не было, и девушка рассеянно кивнула лакею и быстро взбежала по ступенькам, радуясь, что никто её не задержал.

Как была, не переодеваясь, она поспешила к комнате Филиппа и тихо, но настойчиво постучала в дверь.