Драма в Гриффин-холле, или Отравленный уикенд - Шарлотта Брандиш (2020)

Поедая фиги под умильным взглядом миссис Уоттс, Филипп чувствовал себя прескверно. От приторного лакомства сводило зубы, от духоты маленькой комнатушки лоб его покрылся испариной, и при этом становилось ясным, что выкрасть ключ от мастерской придётся именно ему.

Перебрав все возможные варианты, которые могли бы отвлечь внимание экономки, Филипп уже приготовился действовать, но тут в коридоре раздался истошный визг.

Миссис Уоттс подскочила на месте и расплескала чай. Резко встала, охнула, схватилась за поясницу и поспешила выяснить, что произошло во вверенном её попечению королевстве. Как только экономка вышла, Филипп тут же кинулся к противоположной стене, где были развешаны ключи от всех помещений Гриффин-холла. Сверху вниз шли небольшие, натёртые песком до блеска ключи от жилых помещений, а почти у самого пола, на одном гвозде один за другим висела гроздь разномастных ключей, среди которых ему предстояло отыскать один-единственный нужный.

В коридоре тем временем слышалась непонятная возня и вскрики – то возмущённые, то жалобные. Что там происходит на самом деле, понять было невозможно, но в одном Филипп не сомневался ни минуты – к происходящему приложила руку Оливия. Это было так похоже на их детские проказы, которые неизменно приводили отца в восторг, а Изабеллу в смятение, что сердце заныло от странной тоски.

Дверь, тихо скрипнув, отворилась. Филипп в замешательстве застыл на месте, но это была всего лишь Оливия.

– Ну что ты там копаешься?! – прошипела она. – Уоттс сейчас вернётся! Пусти-ка!

Пробежав пальцами по ключам, она выдернула из общей связки один – с затейливой бородкой и овальным кольцом, – и сунула его в карман. Секунду поколебавшись, она взяла ещё один, и Филипп понял, что не так уж она уверена, что всё делает правильно.

Выйти из каморки они не успели – миссис Уоттс вернулась в тот момент, когда близнецы оказались на пороге. На лице экономки застыли негодование и растерянность, аккуратно уложенные в узел волосы растрепались.

– Вот глупая девчонка! – выдохнула она и упала на заботливо придвинутый Филиппом стул. – Увидела мышь в кладовой и подняла визг до небес. Я думала, у меня голова лопнет от её криков.

Заплаканная Дорис маячила в коридоре, бормоча извинения, и когда близнецы удалились на достаточное расстояние, Филипп подозрительно, но и с некоторым уважением спросил сестру:

– И где, скажи на милость, ты раздобыла мышь?

– Нигде, – улыбнулась Оливия. – Не было никакой мыши. Просто иногда достаточно намекнуть, что она есть, и впечатлительная горничная её непременно увидит. Не спеши меня осуждать – заодно я узнала кое-что любопытное: маленький народец в Гриффин-холле не только бьёт стёкла и ворует у прислуги разные мелочи. Оказывается, продырявленные скатерти тоже пропали, и Дорис клянётся, что она здесь ни при чём.

***

Старая оранжерея, обращённая Матиасом Крэббсом в художественную мастерскую, всё это время простояла закрытой. Горничные наотрез отказывались заходить в помещение, где произошло убийство, и на всех предметах лежал слой пыли. Запах масляных красок и старого дерева напомнил близнецам тот трагический вечер. Разбитое стекло так и не заменили, и ветер шевелил тонкие, полупрозрачные листы раскрытого альбома с набросками.

Они вошли и аккуратно притворили за собой дверь. Двигаясь на цыпочках, обошли стену, увешанную картинами. Стол, за которым в тот вечер сидел Матиас Крэббс с молодой невестой, был пуст, только на деревянной столешнице стояла спиртовка.

– Всего несколько дней прошло, – тихо сказала Оливия, – а Айрис и Майкл мертвы, и Грейс в полицейском участке. Не того мы с тобой ждали от этой поездки. Может, и правду говорят, что не стоит возвращаться в то место, где ты был когда-то счастлив?