Драма в Гриффин-холле, или Отравленный уикенд - Шарлотта Брандиш (2020)

Филипп вышел вперёд, уверенно взял Грейс за руку и повёл за собой. Тётушка Розмари немедленно растрогалась и промокнула глаза уголком кружевного платочка. Вообще, без регулярного употребления мятных капель Розмари Сатклифф сделалась чрезвычайно сентиментальной. Слёзы умиления или печали то и дело выступали на её глазах, и тогда она вскидывала маленькую ручку с зажатым в ней платочком и произносила какую-нибудь слащавую сентенцию или весьма отдалённо подходящие к случаю поэтические строки. Также она, следуя непонятной логике, выбрала Оливию в качестве наперсницы, и то и дело делилась с ней сокровенными мыслями, советами по рукоделию и воспоминаниями об Изабелле и других членах семьи Крэббс. Такое пристальное внимание тётушки невероятно раздражало Оливию, а рукоделие она всей душой возненавидела ещё в пансионе. Порой ей приходила в голову мысль, что, когда тётушка Розмари принимала свои капли, выносить её было гораздо легче.

С Вивиан у неё отношения тоже окончательно разладились. Кузина искренне оплакивала Матиаса Крэббса, упрямо, по-детски не веря в его виновность и считая Оливию источником всех неприятностей. За завтраком, который наспех сервировали заплаканные слуги, она сверлила её таким тяжёлым взглядом, что Оливии захотелось спрятаться за штору. У Филиппа она сочувствия найти не могла – брат всё ещё сильно злился на неё из-за того, что она скрыла от него и поездку в Лондон, и западню для убийцы, которую устроила в библиотеке.

Дядя Себастьян был единственным, кто с большим пониманием отнёсся к Оливии. Всё утро, пока в Гриффин-холле ждали прибытия Грейс, а в комнате Матиаса Крэббса работали криминалисты, дядя с племянницей провели в закутке библиотеки, где Себастьян устроился со своими книгами, заметками и прочими материалами для подготовки рукописи. Отца он не оплакивал, и даже притворяться ради приличий нужным не счёл, и Оливия поймала себя на мысли, что Себастьян стал выглядеть лучше, будто избавился от некоего груза. Он рассказал ей о новом замысле, который пришёл ему в голову совсем недавно, с воодушевлением прочёл наброски первых глав, а потом неожиданно переменил тему.

– Не вини себя, Оливия, в том, что произошло. Ты защищала тех, кто тебе дорог. Если бы не ты, старый Крэббс остался бы безнаказанным.

– Если бы не я… – Оливия не стала увиливать, благодарная, что Себастьян без слов понял, что её терзает. – Сначала это казалось чем-то вроде игры, но потом превратилось в нечто более серьёзное. Признаться, я до последнего не желала верить.

– Ещё раз говорю, твоей вины тут нет, – твёрдо произнёс Себастьян. – Благодаря тебе восторжествовала истина. Отец был готов к смерти, он принял решение за секунду. Он никогда не колебался, сомнения были ему чужды.

– Тётушка Розмари бы сейчас сказала что-нибудь вроде: «Господень мир, его мы всюду зрим, И смерть придёт, копи или расходуй…»9

Себастьян не смог сдержать улыбки, и Оливия, ощутив, как ей стало легче дышать, грустно рассмеялась.

Слова Себастьяна о готовности Матиаса Крэббса к близкому концу подтвердились после обеда. Прибыл жёлчный маленький человечек с огромным пухлым портфелем. Неприязненно на всех посмотрев, он буркнул, что ему понадобится четверть часа для подготовки всех документов. Казалось, что причастность старинного и уважаемого клиента к убийствам и его непристойную смерть мистер Трейси воспринимает как личное оскорбление.

Энглби, замещающий Симмонса, проводил поверенного в библиотеку.

После зачитывания длинного подробного завещания мистер Трейси обвёл всех присутствующих внимательным взглядом и поинтересовался, всё ли им понятно.

– Да, вполне, благодарю вас, – с достоинством ответила Грейс, поправляя на малышке Полли чепчик.

После возвращения в Гриффин-холл она не выпускала дочь из рук.