Не гаси свет - Бернар Миньер (2016)

— Видели бы вы этот взгляд… Он наклонился и ухватил меня за воротник. Сказал: «Тронешь меня еще раз, и я отрежу тебе все десять пальцев — один за другим — в темном месте ржавыми ножницами, а рот заткну, так что воплей твоих никто не услышит». И знаете что? Он не блефовал. Я видел его глаза совсем близко. Ах да, еще одно: он бы сделал это с наслаждением. По улицам ходит много жестоких людей, и я с ними сталкивался. Но этот хуже всех. Не знаю, чем вы ему насолили, но, если он ваш враг, идите в полицию.

Журналистке показалось, что кислота разъела ей желудок. Ноги у нее стали ватными. Она посмотрела на Макса, и он увидел в ее глазах отчаяние.

Странный друг Кристины не знал, что полиция ничем ей не поможет.

— А что еще я могу сделать? — вздохнула она.

В серых глазах бездомного снова мелькнуло удивление.

— Почему вы не хотите обратиться к легавым?

— Это вас не касается.

Бродяга неодобрительно покачал головой.

— Ладно… Выбор невелик. Исчезните на какое-то время. Туда, где этот тип не сможет вас найти. Знаете, кто он?

— Нет. Опишите его.

— Уверены, что не знаете своего врага? — недоверчивым тоном поинтересовался Макс. — Ему лет тридцать, маленького роста — очень маленького. И взгляд у него как у законченного психа. И еще — странная татуировка на шее.

Штайнмайер вздрогнула. Смутное воспоминание… Она подумала о татуировках на долговязом теле Корделии. Нет, не то. Было что-то еще, совсем недавно. «Он маленького роста… очень маленького» — так сказал великан Макс, испугавшийся человека на голову ниже себя.

— Татуировка? Какая именно? — уточнила женщина.

— Необычная. Вроде как Богоматерь с нимбом вокруг головы. Знаете Андрея Рублева?

Кристина покачала головой — нет.

— Это самый знаменитый русский иконописец, — объяснил ее собеседник. — Так вот, татуировка похожа на одну из его Мадонн…

«Я его знаю! Я уже видела эту татуировку — не помню где…» — мучительно соображала журналистка. Где же? Где она его видела? В «Гранд-Отеле Томас Вильсон»… Когда выходила из лифта после встречи с Лео… Она толкнула странного человечка с Богоматерью на шее. Значит, он за нею следил… Мадемуазель Штайнмайер думала, что замела следы, но ошиблась.

Эта мысль привела ее в отчаяние. А вдруг он и Лео вычислил?

— Что это? — Голос Макса прозвучал как сквозь вату.

Кристина проследила за его взглядом — он смотрел на футляр от CD-диска.

— А вы не знаете? — усмехнулась она.

— Знаю. Еще одна опера.

— И снова о самоубийстве?

— Н-ну, можно сказать и так. Героиня, молодая индуска по имени Лакме, кончает с собой, съев ядовитый дурман, когда понимает, что ее возлюбленный Джеральд решил остаться верен долгу английского офицера и возвращается к своим.

Женщина побледнела.

— В чем дело? Я вас расстроил? — удивился ее гость.

— Вы сказали — Джеральд?[54]

— Да, именно так. Кого-то из ваших знакомых зовут так же?.. Господь милосердный, Кристина, на вас лица нет!..

— Вот, выпейте… Нужно вызвать врача.

— Спасибо, мне уже лучше. — Штайнмайер взяла у Макса из рук стакан с водой.

— Так вы знаете какого-нибудь Джеральда? — повторил бродяга свой вопрос.

Журналистка кивнула.

— Он — человек с татуировкой? — уточнил мужчина.

Его собеседница покачала головой.

— Не хотите об этом говорить? — не отставал бездомный.

Мадемуазель Штайнмайер заколебалась:

— Пока нет… Спасибо за все, что вы делаете, Макс. Простите, что злилась и была к вам несправедлива.

Бывший учитель бросил на нее озабоченный взгляд: