Не гаси свет - Бернар Миньер (2016)

Она ответила почти сразу — голос ее звучал сдержанно, даже робко. Сыщик где-то читал, что воспоминания о физическом насилии со временем стираются из памяти жертв, а вот каждодневные унижения и оскорбления невытравимы.

— Добрый день, меня зовут Мартен Сервас, я майор полиции. Мне необходимо встретиться с вами. Номер телефона я получил от журналиста Эннинжера.

— О чем вы хотите говорить? — насторожилась женщина.

— О Леонарде Фонтене.

Полицейский ждал ответа и машинально считал проезжавшие мимо машины: четыре легковушки и три большегруза.

— Эта тема мне неприятна, — наконец сказала его собеседница.

— Я знаю, что в свое время вы отозвали жалобу и не захотели обсуждать тот… эпизод с мсье Эннинжером, но сейчас возникли новые, обстоятельства, — сказал майор.

— Что вы имеете в виду?

— Предпочитаю объяснить все при личной встрече, если не возражаете.

За спиной Серваса истерично загудела машина — у кого-то из водителей сдали нервы.

— Я вряд ли сумею быть вам полезна, — заявила Мила. — Для меня дело закончено и закрыто. Не хочу возвращаться в прошлое. Извините…

— Понимаю, мадам Болсански.

— Мадемуазель…

— Что, если я скажу, что другим женщинам пришлось пережить то же, что вынесли вы, только теперь у Леонарда Фонтена еще и кровь на руках?

Еще одна пауза.

— У вас есть доказательства? — спросила женщина.

— Думаю, да.

— Вы его арестуете?

— Пока об этом рано говорить.

— Ясно. Благодарю, майор, но я предпочту не вмешиваться.

— Понимаю.

— Меня заставили забрать жалобу. Я испытывала чудовищное давление. Почему вы думаете, что теперь все будет по-другому?

— Потому что я — не они.

— Я не сомневаюсь в чистоте и благородстве ваших намерений, но…

— Уделите мне всего пять минут. Как я уже сказал, есть другие пострадавшие. Если удастся тем или иным способом связать их между собой, я сумею его прижать…

Дожидаясь ответа, Мартен насчитал еще четыре легковушки и два грузовика.

— Я согласна, — услышал он наконец голос Милы. — Приезжайте.

Машина катила по длинной, прямой, обсаженной платанами дороге к большому дому в долине. Вокруг было совсем темно. Трехэтажное строение с одинаковыми окнами напоминало старую ферму. Подсобные помещения снесли, а пустое пространство обсадили тополями. Свет был зажжен только над крыльцом. Сервас хлопнул дверцей и огляделся: вокруг было пустынно, огоньки горели только вдалеке, в километре, если не больше.

«Смелый выбор для женщины, пережившей то, что пережила Мила Болсански», — подумал сыщик, но тут же вспомнил, что, по просвещенному мнению авторитетного специалиста, женщины, неоднократно подвергавшиеся насилию, часто замыкаются в себе, поскольку внешний мир кажется им враждебным. Даже много лет спустя любое пустячное происшествие может вернуть их в ужасное прошлое. Мартен понимал, что разговор с ним причинит Миле боль — если она не вышвырнет его через две минуты.

Машины перед домом он не заметил, но угадал гараж метрах в десяти, под брезентовым навесом, и пошел к крыльцу. Дверь открылась. На пороге стояла высокая худощавая женщина, но ее лицо оставалось в тени. Она молча смотрела, как гость поднимается по ступенькам, а потом сказала:

— Входите…

Голос ее прозвучал спокойно и твердо — не так, как по телефону.

Бесконечно длинный, похожий на шахтную галерею коридор был погружен в темноту. Свет шел из дальней комнаты, и тень женщины тянулась за ней, как черная вуаль невесты-вдовы. Сыщик воспользовался возможностью получше разглядеть Милу. Спортивная, широкоплечая, с изящной длинной шеей. Майор заметил чугунные батареи и картины на стенах — в полумраке они могли сойти за полотна старых мастеров. Хозяйка провела Мартена в огромную, оборудованную в современном стиле кухню с потолочным освещением.

Сервас прислушался, но не уловил ни малейшего шума, хотя в доме наверняка было не меньше тридцати комнат.