Не гаси свет - Бернар Миньер (2016)

30 мая. Начались бесконечные медицинские обследования. Врачи очень дотошны. Лео не решается меня трогать, знает: если по медицинским показателям отстранят меня, отстранят и его. У русских и американцев разный подход. В Штатах заболевшего члена экипажа заменяют дублером, а русские долго и тщательно подбирают команды, принимая во внимание симпатии, родство душ и взаимодополняемость, поэтому, если отстраняют одного, замене подлежат все.

Новое неожиданное ощущение: тело тает, как теплый воск. Оно перекатывается и течет по кровати, следуя за волнообразными движениями комнаты. Она слышит свой смех — странный, глухой, замогильный. Мозг раскалился, а руки и ноги заледенели. Она «выходит из своего тела» и парит над кроватью, а потом возвращается. Кристина поворачивает голову и видит сидящую рядом Мадлен. Сестра говорит: «Ну вот, теперь ты знаешь, сестричка, как это бывает… свидание через девять месяцев…» Кристине хочется плакать. Она всхлипывает, смотрит на потолок, а он вдруг начинает отдаляться со страшной скоростью, стены вытягиваются, удлиняются, их оконечности разбегаются на многие километры друг от друга. Сама же она становится маленькой, крошечной, как бывало в детстве, во время болезни, когда ее держали в постели из-за температуры.

10 июня. Сергей в ярости. Я не выдержала и доверилась ему, а он сказал, что набьет Лео морду, и признался, что у него давно появились такие подозрения. Сергей считает, что так дальше продолжаться не может, что необходимо найти какой-то выход, тем более что все в Звездном городке видят, в каком я состоянии. Он объяснил, что у него есть кое-какие… связи. Один из его кузенов работает на мафию, и он с ним поговорит. Я забеспокоилась — если с Лео что-нибудь случится, нас обоих отстранят. «Не волнуйся, я попрошу их не слишком усердствовать, ничего страшного с этим гадом Моки не случится…» Моки — прозвище, которое русские дали Лео. От французского «мокёр» — насмешник. Лео ведь обожает всякие шутки и розыгрыши…

Сервас резко выпрямился и перечитал две последние фразы. Затем он положил открытый дневник на серое покрывало и спустил ноги на пол. Встал, подошел к столику, взял ежедневник, полученный от Дегранжа, и начал быстро перелистывать страницы. Вот оно: «Моки, 16.30», «Моки, 15.00», «Моки, 17.00», «Моки, 18.00»…

«Попался, Моки!»

25 июня. Лео в госпитале. Его избили скинхеды. Обычно они нападают на цыган, африканских студентов или гомосексуалистов. Это случилось на выходе из стрип-клуба. У Лео несколько трещин в ребрах, ему выбили три зуба, но все это поправимо. Сергей ничего мне не говорит, но я уверена, что его кузен приказал своим головорезам «работать» аккуратно.

Я навестила Лео, но он не захотел со мною разговаривать — только посмотрел ненавидящим взглядом, чем ужасно меня напугал.

Она не сразу замечает, что поднялся ветер, взметнув вверх сухие листья, что животные бегут от невидимой опасности. Комната вдруг превращается в лужайку, продуваемую ледяным ветром, грозные тени затягивают небо и опускаются на землю. Ее охватывает тревога, она чувствует приближающуюся опасность. Хочет убежать. Как животное. Но не может. Она парализована, пригвождена к проклятой кровати в центре поляны. Пытается освободиться, оттолкнуть рукой лежащего на ней человека, получает пощечину, моргает, открывает глаза и с ужасом обнаруживает над собою гомункула, маленькое отвратительное существо, женоподобное, злое… Он не получает никакого удовольствия от того, что делает, смотрит не на нее, а прямо перед собой, в стену.