Не гаси свет - Бернар Миньер (2016)

— Клянусь тебе, Лео, это твой ребенок! Прости… прости меня!

— Ты что, не понимаешь? Не понимаешь, что натворила? Идиотка! Ты все погубила! Думаешь, они не заметят? Это ведь не случайность, да?.. Ну, ты мне за все заплатишь! Я убью этого ублюдка, богом клянусь, прикончу прямо в утробе.

— Я полечу, Лео. И ты тоже. Мы оба отправимся на Станцию…

В кои-то веки мой голос прозвучал твердо.

— Да неужели?

— У тебя нет выбора: расскажешь кому-нибудь — и нашу команду отстранят, заменят дублерами. Сейчас аборт исключен — слишком плотное расписание и слишком пристальный врачебный надзор.

Лео прищурился.

— Что ты предлагаешь?

— Вести себя как ни в чем не бывало. Я выдержу.

— Нам предстоит провести наверху целый месяц, несчастная ты дура!

— Некоторым женщинам удавалось скрывать беременность до самой последней минуты. Даже если потом все раскроется, будет поздно. Возможно, это даже станет сенсацией: беременная женщина на орбите!

Лео не оценил моего сарказма.

— Ты не оставишь ребенка, — отрезал он. — Вернемся на Землю, я сам найду врача. Даже через три месяца будет не поздно…

10 дней до старта. 15 августа. Мы приехали на Байконур. Гостиница «Космонавт». Я сумела увильнуть от последних часов на наклонном столе и вращающемся табурете: сказала, что уже несколько дней мучаюсь мигренью. Давать задний ход поздно, так что меня освободили от тренировки. А вот от кровати с наклоном в 10°, где приходится спать, задрав ноги вверх, чтобы организм привыкал, отвертеться не удалось. Космические экипажи прибывают дважды в год, и это настоящее событие для города, у которого после развала Союза возникли проблемы с безопасностью и кадрами. Весь персонал только что на руках нас не носит. Я ни на секунду не остаюсь наедине с Лео.

1 день до старта. Последний вечер. По заведенному обычаю мы смотрели «Белое солнце пустыни», советский вестерн а-ля Джон Уэйн. День пролетел со скоростью света. Я собрала последние вещи: блокнот, увлажняющий крем, необходимый в искусственной атмосфере станции, наушники, оперные диски… Все вокруг нас — техники, врачи, персонал базы — пребывают в эйфории.

Бросаю взгляд на Лео — каменное лицо, на меня ноль внимания. Он встревожен. Боится, что я сорвусь. И напрасно. Я чувствую себя как никогда сильной и живой. Мы с моим ребенком поднимемся наверх, на орбиту…

Я возвращаюсь к себе. На двери комнаты расписались мои предшественники. Меня переполняют чувства.

День старта, 26 августа. Великий день наступил. Подъем в 7.30. Медосмотр, раздевание, мытье, дезинфекция. Внезапно меня охватывает страх за ребенка, и я покрываюсь холодным потом. Доктор спрашивает, всё ли в порядке, я киваю и улыбаюсь со стиснутыми зубами. Мы отправляемся на Байконур, он в 30 километрах от нашего дома.

За три часа до старта в помещении с коричневыми стенами начинается процедура надевания скафандров. Каждый весит 35 кг. Вокруг суетятся люди, нас снимают на камеру, проверяют, всё ли в норме. Садимся в автобус, выслушиваем последние советы, техники снова и снова проверяют какие-то детали, меня только что не тошнит от волнения. Выходим и видим небольшую группу людей: они стоят на солнце, неподалеку от стартового стола. Объятия, пожелания, напутствия… Я ощущаю жуткое одиночество: Павла и Лео окружили родные, а со мной прощаются только «официальные лица»… Как странно, что в эту минуту я вспоминаю горькие моменты жизни: безрадостное детство, беспокойная юность, приемные семьи, одноклассники, с которыми никогда не удавалось подружиться, потому что они сторонились меня, как чумной, все — кроме одной уродливой толстухи (не помню, как ее звали); она ко мне липла, а я ее отпихивала… Потом были романы-однодневки, пустые глупые мечтания — пока не появился Лео… Он простился со своими и смотрит на меня — жестко, даже с ненавистью. Плевать. Лео ничего мне не сделает — я лечу. Я победила…