Не гаси свет - Бернар Миньер (2016)

— Что за условие? — шепчет она голосом, слабым, как дыхание птички.

Призрак переводит взгляд на бритву. Мила вздрагивает.

— Я видела, как ты умерла, — говорит она. — Я в тебя стреляла.

— Холостыми, — пожимает плечами Кристина.

— А кровь?

— Киношные штучки: мешочки были спрятаны под свитером и лопнули в нужный момент. Такое легко достать. Мне оставалось изобразить конвульсии — в нужный момент. Пришлось, правда, прикусить до крови язык, чтобы из уголка губ тоже потекла струйка…

— Но… а Маркус?

— Как только ты ушла, он помог мне вылезти. — Кристина улыбается. — А наркотик, который он мне якобы дал, был обычным витамином.

— Почему?

— Потому что Маркус продается тому, кто больше предложит, Мила, кому, как не тебе, это знать… Мы с Лео разбили наши копилки. Ты сама сказала: «Маркус нелюбопытен. Его интересует только размер гонорара». Уговорить его оказалось нетрудно, хотя страхового полиса я лишилась… Получив сообщение от Денизы, я сразу поняла, что это ловушка. Позвонил Лео и сказал: что-то готовится. Он узнал это от Маркуса, а тот — от тебя. Маркус все и организовывал. Выбора мы ему не оставили: либо помогаешь нам, либо садишься в тюрьму.

— Где он?

— Кто? Лео? Следит за сыщиком…

— А Маркус?

— Кормит червей в родной русской земле. Мы оплатили ему билет до Москвы, а там его… «приняли». Он накачал меня наркотиками… изнасиловал… перерезал горло моей собаке… Сволочь! Но приказ отдала ты, так ведь?

Мила не ответила. Она лишь бросила быстрый взгляд на бритву. Можно попробовать схватить ее и нанести призраку удар, но она понимает, что не успеет. В голову приходит мысль о Лео, о Тома, о них обоих… Отец и сын будут вместе… Наконец-то… Музыка звучит то тише, то громче; зал затаил дыхание, внимая певице. Зрители в трансе, в экстазе, их чувства обострены до предела.

Начинается знаменитая заключительная ария Con onor muore: «Умирает с честью… тот, кто не может с честью жить…»

Да. Почему бы и нет?

— Значит, ампулы, тошнота и рвота, проколотые шины, случай в супермаркете — все это ты? — не может удержаться еще от одного вопроса Болсански.

Господи, как же она устала…

— Да, — отвечает ее противница.

— Как тебе удалось?

…устала от всего этого…

— Что именно?

— Мне каждую ночь становилось плохо, я мучилась бессонницей, выбрасывала продукты и лекарства, покупала новые, ела все то же, что и Тома, но он чувствовал себя нормально, а я продолжала болеть.

Призрак указал дулом пистолета на другой угол ванны. Мила повернула голову — что, о чем он? — и вдруг поняла: соли для ванн… Она каждый вечер принимает ванну. После того как уложит Тома. А его она моет в душе.

Призрак берет пульт, нажимает на кнопку, и музыка смолкает.

— Я наблюдаю за тобой уже несколько недель, — говорит Кристина. — Возможности современной техники безграничны: ставишь камеры в кухне, спальне и ванной — и дело в шляпе… Я знаю практически все о твоих привычках и маленьких маниях, Мила. А охранная система в твоем доме — это чистой воды «обман потребителя». — Женщина сует руку в один из многочисленных карманов брюк и достает черную прямоугольную коробочку с тремя коротенькими антеннками-усиками. — Передатчик помех. Стоит сто евро, можно заказать в Интернете. Грабителей и взломщиков ждет светлое будущее.

— Из-за тебя они хотят забрать у меня сына, сволочь проклятая! — Мила вкладывает в ругательство остатки сил, но издает не крик, а лишь тихий хрип.

Кристина смотрит на нее без всякого сочувствия. Она не скажет этой женщине, что письмо — подделка. Нет, не скажет. Она только наклоняется, чтобы Болсански могла видеть ее лицо: