Картина маслом - Андрей Ильин (2018)

Когда бандиты требовали деньги, они не представляли ни вес денег, ни объем. Им казалось, что это пара кейсов, которые можно подхватить и утащить, как показывают в боевиках. А тут чуть ли не полтонны! И что с ними делать? Как их уволочь, когда не всякая легковая машина такой груз поднять сможет? Нет, всё-таки не готовы наши люди к большим деньгам… Да и не ожидали они, и никто, и даже Осман, что им так быстро выдадут требуемую сумму. А тут — по первому пожеланию! Или, может быть, в них ничего нет?

— Откройте вон тот чемодан, — указал наугад Осман.

Вытянули чемодан из кучи, отстегнули ремни, щелкнули замками, откинули крышку. И… замерли в оцепенении, как суслики перед норкой.

Деньги! Доллары! Пачки! Одна к одной! Вплотную! Полный чемодан под самую крышку! Застыли, смотрят, аж рты раскрыли! Никогда они столько денег не видели. Да и кто видел?

— Возьмите любую пачку, — приказал Осман. У него тоже глазки заблестели, но он помнил свою роль.

Поворошили пачки, выдернули одну со дна. Вскрыли полиэтиленовую упаковку, вытянули из середины несколько купюр. Запахло деньгами, потому что они, вопреки известной пословице, пахнут. Особенно, когда их много и они новенькие.

Террористы глубоко задышали.

— Дайте их сюда.

Осман покрутил стодолларовые бумажки, поднял к глазам, посмотрел на свет. Как будто мог на глазок определить их подлинность. Кивнул удовлетворенно. Чемодан закрыли и застегнули. А дальше что? Куда их девать? Не здесь же хранить. Здесь страшно. Не было заботы, да вот привалило. Пятнадцать полновесных чемоданов.

— Домой бы их, — вздохнул кто-то.

Точно! Домой! И растащить по родственникам.

— Мне нужен автобус! — громко сказал Осман. — И еще самолет. Эти деньги должны улететь туда, куда я скажу. Сегодня!

— Но мы не уполномочены… Мы не можем дать самолет! — возразили банкиры. — Нам бы расписочку в получении…

— Чего? Если самолета до вечера не будет, то я, то тогда…

До вечера самолет не нашелся. И ночью тоже. И утром…

Власть не спешила выпускать из своих рук чемоданы. Власть никогда не выпускает из своих рук деньги.

— Террористы требуют самолет.

— Я знаю. Потяните время, сошлитесь на метеоусловия, на отсутствие горючего, на запивших пилотов — на что угодно. Придумайте что-нибудь. Нам желательно, чтобы деньги оставались во дворце. Мы ведь выполнили условие.

— А если они их сожгут?

— Пусть лучше сожгут, чем пустят в дело.

К обеду самолета тоже не было.

— У самолета шасси и еще закрылки заело и дверь не закрывается. Теперь борт ремонтируют и в самое ближайшее время…

Не понравились Осману эти отговорки! Он уже привык к своей новой роли, привык, что его слушают и подчиняются все, в том числе президенты. Власть сильно портит людей. Быстрая власть — портит быстро.

— Я не буду ждать! Самолет должен быть готов через час! Или… — Он что-то приказал боевикам.

Те убежали и приволокли картину известного художника, известную каждому. Мировое достояние… В любом каталоге…

— Ставь вон туда!

Женщина на портрете безучастно смотрела на боевиков, чемоданы, на Османа. Она триста лет так смотрела и столько уже видела!

— Зовите сюда репортеров. Всех! Я сказал! — приказал Осман.

Сквозь оцепление, сквозь полицейских в бронежилетах, рогатки с колючей проволокой, заградительные ленты потянулась цепочка журналистов и телевизионщиков с камерами на плечах.

Поднялись по ступенькам, вошли во дворец, замерли в нерешительности.

— Сюда!

Встали рядком, не понимая еще, зачем их пригласили. Смотрели на картину.

Боевики привели заложницу, молодую, симпатичную девушку, которая испуганно оглядывалась по сторонам.

— Пусть там стоит!

Девушка замерла, боясь пошевелиться.