Картина маслом - Андрей Ильин (2018)

Не церемонятся военные ни с бандитами, ни с гражданскими — всех под одну гребенку, потому что — бой!

Кто-то налетел, толкнул плечом зазевавшегося «инвалида», да так, что тому пришлось упасть.

Мимо пробежали санитары, крича что-то сквозь маски. Но почему они промчались мимо инвалида? Ему же нужно помочь? Почему не обратили внимание? Помчались искать более тяжелых пациентов — истекающих кровью бойцов? Инвалид может подождать.

Топот, крики, команды, снующие туда-сюда люди. Нельзя, невозможно сосредоточиться! Мелькнула какая-то важная мысль и исчезла. Не успел ухватить…

Почему, откуда все эти пожарные и санитары так быстро прибыли? Стояли заранее на исходных? Ну да, конечно, как иначе. Все готовились. Но почему их пропустили во время боя?

Или это обычный бардак? Или, напротив, правильно, что пропустили, потому что каждая секунда дорога. Каждая минута — это чья-то жизнь. Но почему многие санитары пробегают мимо стонущих людей?

А может, так и должно быть: нельзя всем толкаться в одном и том же месте? Потому что там, дальше могут быть более тяжелые…

Вот показались люди с носилками. За ними другие. Да, верно. Там дальше раненые, может быть, умирающие. И люди в белых халатах поступили правильно, по инструкции, выискивая и вытаскивая вначале «тяжелых» и лишь потом «средних» и «легких». Как с поля боя.

Медбратья прошли мимо «инвалида», тяжело ступая по полу. На носилках несли людей, накрытых с головой простынями. На носилках трупы? Но почему выносят «груз двести», когда есть еще раненые? Как-то не логично.

Может, это такой хитрый ход? И спасают не раненых, а… живых террористов, накрыв их простынками? Похоже на то. И тащат их из зала, где не было заложников, но слышалась стрельба.

Тогда понятна вся эта нелогичность! Понятен приоритет трупов над живыми! И ясно, почему они бегут мимо, туда, в другие залы. Они выносят своих через заградительные барьеры, через полицейских. Теперь ясно, почему их так много и такая суета. Много людей с носилками, потому что террористов много!

Носилки с «трупами» вносили в зал, ставили рядами в углу. Убегали за новыми.

Нужно что-то сделать… Но что может сделать инвалид? Расшвырять их всех и… раскрыться? Нет, но можно закричать, привлечь внимание.

Трое полицейских с автоматами на плечах. Дотянуться, ухватить за ногу ближайшего. Цепко, не отпуская!

Парень замер. Наклонился:

— Чего надо?

Закричать ему в лицо, чтобы доходчивее:

— Там, на носилках, не заложники, а бандиты!

Полицейский понял, кивнул. Крикнул кого-то из своих. Всё, теперь они проверят, увидят… И даже если погибнут, придут другие. И канал будет перекрыт.

Полицейские подбежали к только что подошедшим санитарам, окружили их, крикнули, приказали им поставить носилки на пол, ткнули в лица стволы. Санитары, тревожно переглядываясь, подчинились. Полицейские притиснулись к носилкам…

Что же они так! Что же подставляются?! Ведь лежащий под простынями боевик может легко выстрелить в упор. И не промахнуться. Конечно, выстрелит! Что за детское поведение?

Полицейские приподняли простыню, заглянули… И выругались.

На носилках, прикрытая по шею простыней, лежала девушка, кажется, без признаков жизни. Не боевик — девушка! Как же так? Ошибка? Случайность? Но что на других носилках? Ну же, соображайте! Сообразили! Подошли, чуть приподняли вторую простыню. И на этих носилках была женщина. В возрасте.

Это заложницы — не боевики!

Теперь совсем ничего не понятно. Где тут логика? Ум за разум! Или, проще говоря, паранойя…

Полицейские недовольно оглянулись на «инвалида», выматерились, кивнули санитарам, побежали куда-то дальше.

Что-то здесь не то… И не так, как должно быть!

Надо подумать…