Мертвый город - Камилла Стен (2019)

Наконец он сжимает кулон в кулаке и говорит, немного гнусавя из-за разбитого носа:

– Чтобы ты знала: она очень сожалела о вашей размолвке. Так и не смогла простить себя за то, что не поддержала тебя в трудный момент.

Я пытаюсь сглотнуть. Голос не хочет меня слушаться. Я плотно сжимаю губы и смотрю на огонь, пока все не начинает плыть у меня перед глазами.

– Я знаю, – отвечаю наконец, с силой прикусывая щеку. – Затем добавляю тихо: – Она спасла мне жизнь.

Гуляющий по площади слабый бриз на удивление теплый.

Лето приближается.

Внезапно тишину нарушает птичий щебет, идущий откуда-то сверху. Я поднимаю глаза, и у меня уходит несколько секунд, прежде чем я замечаю пичугу на фоне школьного здания. Она сидит на одной из водосточных труб.

– Не видела никакой живности с тех пор, как мы приехали сюда, – говорю я.

– И я тоже, – откликается Роберт.

Птичка повторяет свою трель. А мне почему-то становится ужасно жаль, что я не принадлежу к числу тех, кто умеет узнавать птиц по их песням. Я понятия не имею, как называется эта.

Но поет она очень красиво.

Айна

Я ждала, но никто не пришел.

Я ждала и ждала, и кормила ребенка, но они не вернулись. В конце концов я пошла к входу в нашу церковь и спустилась вниз, в туннель, держась дрожащими руками за перекладины лестницы, а потом шла дальше в темноте. Я не осмелилась взять с собой факел или лампу. Только он мог делать это – он же был нашим светоносцем.

Он приказал мне находиться на поверхности с младенцем. По его словам, новорожденная была очень важна, и мне следовало остаться с ней. Он сказал мне ждать их. И что они скоро вернутся.

Дойдя до камней, внезапно вставших на моем пути, я не поняла, что произошло. Решила, что заблудилась. Меня охватила паника. Я боялась умереть там, внизу, в одиночестве, в каком-то из боковых туннелей, где слышен лишь звук капающей воды.

Но потом мне удалось выбраться назад, все к тому же выходу.

Дни шли. В город понаехало машин, и я оставила ребенка в школе. Пожалуй, они не пришли назад из-за него. Из-за дьявольского отродья. Я подумала, если приезжие заберут новорожденную с собой и покинут город, он вернется ко мне.

Сама я пряталась в туннелях, поскольку хорошо помнила его слова о том, что государство заберет меня от него и разрушит наш рай, и все из-за их невежества. Моя мать наверняка наврала им о нас всякого…

В общем, нам не стоило надеяться ни на чье понимание.

Но потом начала прибывать вода. И я вспомнила, что говорил мой отец – в то время, когда он еще был таковым. Они якобы откачивали грунтовые воды насосами, чтобы не затопило проходы.

Я хотела остаться внизу и подумала: пусть вода заберет меня. Но не могла допустить этого. Самоубийство – грех, а тому, кто сам забирает у себя жизнь, предстоит гореть в аду.

Мне надо было ждать их. Я же обещала.

Я знала, что он вернется назад ко мне.

Спустя какое-то время закончилась еда. Я начала ходить по кухням в других домах и брать съестное из кладовок. Мы же все были единым целым, и принадлежавшее кому-то из нас принадлежало всем. Так я говорила себе. Но все равно это было нехорошо, и меня начало посещать отчаяние. По ночам я плакала.

Порой на меня наваливались сомнения. Подобно маленьким дьяволам, они терзали мою душу. А вдруг они никогда не вернутся? А вдруг он ошибался?

Но я яростно гнала их прочь. Он ведь обещал. Он же был избранником Божьим и говорил, что мы будем вместе жить вечно. Нам нужно было создать рай на земле.

Я пошла назад в лес, по пути, который вел к нашей церкви. И взяла с собой лампу. Наверное, их свет погас и они заблудились в темноте. Он называл меня своим светом. Божьим светом. Своим ангелом.

Пожалуй, я смогла бы показать им путь наружу. Помочь вернуться.