Роковой выбор - Питер Джеймс (2019)

Она выглядела изумительно, и Джон гордился ею, как никогда раньше. Она была в новом костюме, который спешно купила после того, как он позвонил ей и сообщил хорошие новости. Костюм состоял из пиджака свинцового цвета с черным абстрактным орнаментом и такой же юбки, простой и элегантной. Под пиджаком была белая блузка с открытым воротом. Шею украшал серебряный кулон на черной бархатной ленте. Сьюзен всегда хорошо одевалась, но сегодня превзошла саму себя.

Мистер Сароцини начал перечислять названия городов, деревень, виноградников, и Сьюзен живо отвечала. Она со знанием дела рассуждала о почве, эскарпах, каньонах и долинах, о надлежащей плотности, щелочных почвах и позднем сборе урожая. Джон вспомнил, что пару лет назад она редактировала книгу о калифорнийских виноградниках – полный технических подробностей исчерпывающий обзор виноделия как отрасли сельского хозяйства.

Мистер Сароцини поднял свой бокал и сказал:

– Да не оставим старых друзей – ведь новые не сравнятся с ними. Новые друзья подобны молодому вину; если же вино выдержано – вкушай его с наслаждением. – Он вопросительно посмотрел на Сьюзен.

– Екклесиаст, – ответила она.

Мистер Сароцини улыбнулся:

– Удивительно. – Он повернулся к Джону. – У вас удивительная жена, мистер Картер. Вы знали об этом?

Сьюзен рассмеялась:

– Иногда ему приходится об этом напоминать!

Джон улыбнулся. Он очистил перепелиное яйцо, обмакнул его в соль и положил в рот. Он ел перепелиные яйца в первый раз. Он решил, что раз мистер Сароцини ест их каждый день, то это, наверное, что-то особенное. И разочаровался. На вкус они были как самые обыкновенные сваренные вкрутую куриные яйца.

В обществе мистера Сароцини Сьюзен чувствовала себя абсолютно свободно. Он сразу понравился ей: его элегантность, его европейский придворный шарм, образованность, доброжелательный юмор в его глазах. Ее только удивляло, как трудно было определить, сколько ему лет, и как переменчива его внешность. Черты его лица были тонкими и будто бы даже беззащитными – особенно это было видно, когда он ел, кладя в рот крохотные кусочки бутерброда и осторожно пережевывая их, будто старик, боящийся удушья. Но его движения были уверенны и точны, когда он жестами помогал своей речи, а его сухое, стройное тело лучилось внутренней силой, и Сьюзен, почувствовав ее, мысленно сравнила ее с грациозной львиной мощью.

Она подумала, как хорошо было бы иметь такого дядю или дедушку. Он столько всего знал, так любил жизнь. Сьюзен чувствовала, что могла бы бесконечно разговаривать с ним.

Разговор плавно перетек с вин на оперу. Джон ненавидел оперу. Он знал, что Сьюзен любит ее, но даже предположить не мог, какая она в ней дока: она на равных говорила с мистером Сароцини обо всем, несмотря на то что его энциклопедические знания в области виноделия меркли перед тем объемом сведений об опере, которыми он владел. Джон естественным образом выпал из разговора и ничуть об этом не жалел. «Все идет замечательно», – думал он. Сьюзен и мистер Сароцини прекрасно поладили, она произвела на него впечатление. Она в одиночку побеждала в их битве за деньги.

Джон очистил последнее оставшееся в его тарелке перепелиное яйцо. Сьюзен и мистер Сароцини обсуждали оперы Римского-Корсакова, восторгаясь любимыми местами в них, а затем, за котлетами из баранины, перешли к балету. Джон ненавидел балет еще больше, чем оперу.