Против лома нет вампира - Гончарова Галина Дмитриевна (2010)

Я осторожно взяла их в руки – и ахнула. Это были два портрета, сделанные цветными карандашами. Один портрет изображал Надю. Но как изображал. Это было своего рода – два в одном. Моя подруга стояла на светло-сером фоне в черном монашеском платье и белом головном платке, кажется, апостольнике. Стояла вполоборота напротив зеркала. Ее можно было легко узнать, но она была совсем не такой, как в жизни! Совсем другая! Как Даниэлю удалось передать ее внутренний свет, ее доброту и любовь к людям и к жизни? Все то, что она так тщательно скрывала под маской грубости и хамства? Для этого нужен не просто талант. Для этого нужен гений! Такое Надино лицо можно было бы изобразить и на иконе. Оно было живым, человеческим, невероятно добрым и участливым. И участвующим в событиях окружающего мира. В детстве, когда бабушка еще была жива и водила меня в церковь, я со страхом вглядывалась в недобрые лица икон. Все они были мрачными и холодными. Ярко сияло золото и камни окладов, ладан дурманил голову, блеск свечей оживлял мертвые лица, но они все равно оставались мертвыми. На них было написано сострадание, а в глазах читалось: «Что за дело нам, святым, до вашей грешной земли?!»

Они были слишком далеки от людей в своем божественном совершенстве. Такие не могут понять тебя. Такие могут только судить – и, разумеется, свысока прощать. И за это я их ненавидела. А лицо Нади было живым и чистым. Оно сияло любовью к миру и готовностью помочь. Не судить или прощать, но просто протянуть руку.

Но и это было еще не все. В зеркале напротив также отражалась Надя. Но – совершенно с другим лицом. Теперь это была женщина в доспехах средневекового рыцаря. В кольчуге и с мечом. Волосы убраны за спину, лицо холодное и жесткое. А в глазах только одно – желание сражаться. И… такое чувство… Эта женщина в зеркале вовсе не была мягкой. Она сделала бы все, что угодно, для достижения своей цели, но в то же время во всей фигуре, в лице, в руке, небрежным жестом лежащей на рукояти меча, чувствовалось благородство. И это тоже была Надюшка. Две стороны монеты. И обе чертовски верные. И – красивые. Это действительно была Надя, ее можно было узнать лучше, чем на фотографии, но куда делись жидкие волосы и лишний вес? Эти портреты можно было выставлять на обложку «ВОГ» или какого-нибудь мужского журнала, а к концу месяца Надюшку спокойно можно было бы выдать замуж за миллионера. Они бы еще и под дверью передрались за такую жену.

– Ты обязательно должен подарить этот рисунок ей, – наконец произнесла я. И с удивлением обнаружила, что в моих глазах стоят слезы.

На губах вампира играла легкая улыбка.

– Я не стану спрашивать, понравилось ли тебе.

– Это прекрасно, – искренне сказала я.

– Посмотри дальше? – Он сиял как ребенок, которому на Новый год вручили ключи от настоящего «мерседеса». И я с трудом отложила Надин портрет в сторону.