Каждый вдох - Николас Спаркс (2019)

Получалось, что Хоуп больше нечего делать, кроме как отдыхать на диване. Время от времени она вскакивала и смотрелась в зеркало, проверяя, хорошо ли выглядит. Ей казалось, что время тянется ужасно медленно.

Любовное письмо

Без десяти три Тру вышел из дома и спустился на пляж. На улице заметно похолодало. Небо было серым, и с океана дул сильный ветер, поднимавший волны. На пляж выносило обрывки пены, они выкатывались на песок и напоминали перекати-поле из вестернов, которые Тру в детстве смотрел по телевизору.

Он услышал Хоуп раньше, чем увидел, – она кричала Скотти, чтобы тот не тянул поводок. Тру заметил, что она набросила легкую куртку, а темно-рыжие волосы стали короче, и в них как будто появились проблески. Скотти тянул хозяйку все ближе к Тру.

– Привет! – сказала она, подойдя. – Как ваш день?

– Спокойный, – отозвался он, отметив, что ее голубые глаза, в которых сейчас отражалось серое небо, приобрели какой-то неземной вид. – Утром ходил рыбачить.

– Я знаю, я видела, как вы пошли в ту сторону. Удачно?

– Более-менее, – согласился он. – А вы? Все сделали, что планировали?

– Сделала, но с самого утра ношусь без продыху.

– Волосы выглядят великолепно.

– Спасибо. Мастер отрезала больше, чем я ожидала, но я рада, что вы меня узнали, – Хоуп застегнула куртку, нагнулась и отстегнула Скотти поводок. – Может, вам взять что-нибудь потеплее? Становится холодно, а идти долго.

– Ничего, я не замерзну.

– А, в ваших жилах течет горячая зимбабвийская кровь!

Скотти, обретя свободу, рванул вперед, только песок из-под лап разлетался. Тру и Хоуп пошли за ним.

– Вы, наверное, считаете его неуправляемым, – сказала Хоуп, – но я водила его на занятия для собак. Он просто слишком упрямый.

– Поверю вам на слово.

– Вы мне не верите?

– Отчего же.

– Или вы считаете, я превращаюсь в кисель, когда дело доходит до моей собаки?

– Не уверен, что существует безопасный для меня способ ответить на этот вопрос.

Хоуп засмеялась.

– Пожалуй. Вам удалось поговорить с Эндрю?

– Да. Но мне показалось, я скучаю по нему больше, чем он по мне.

– О, это со всеми детьми. Когда я ездила в летний лагерь, там было так интересно, что я и думать не думала о родителях.

– Буду знать, – отозвался Тру и окинул ее взглядом: – А вы сами никогда не хотели завести детей?

– Постоянно хочу – призналась Хоуп. – Я не представляю себе жизни без детей.

– Вот как?

– Наверное, я просто по натуре наседка. Свою работу я люблю, но жить только ею не готова. Когда сестра родила первую дочку и позволила мне взять ее на руки, я так и поплыла – ну, растаяла. Будто поняла свое предназначение в жизни. С другой стороны, я всегда мечтала об этом, – глаза Хоуп засияли. – Когда я была маленькая, то ходила по дому с подушкой, засунутой под рубашку, играя в беременную, – она засмеялась, вспомнив об этом. – Я всегда представляла себя мамочкой. Отчего-то мысль вырастить внутри себя нового человека, привести его в этот мир и любить с первобытной неистовостью казалась мне очень глубокой. Я сейчас редко хожу в церковь, но мое отношение к детскому вопросу очень близко к чему-то сакральному и духовному.

Тру смотрел, как она заправляет прядь волос за ухо, словно стараясь затолкать подальше болезненную правду. От такой нежности и ранимости ему захотелось обнять Хоуп.