Дрейк - Вероника Мелан (2013)

А ведь действительно. Именно это ощущение каждый раз радостно накрывало в парке. Но означало ли это, что людей попросту заставляли забыть насильно, используя принуждение, незаметное глазу? Такой подход отрезвлял всякую эйфорию от обладания сокровищами в виде машины, дома, хорошей работы…. Не хочу богатств, если забуду бабушку или маму. Не хочу дом, если придется забыть старую квартиру на улице Новоселова. Не хочу денег, если они попытаются заменить то, что по-настоящему важно.

— Вы, что же… — пытаясь сдержать бунтарские интонации, спросила я. — Стираете память всем тем, кто сюда попадает?

Дрейк ответил неожиданно жестко.

— Ничего ни у кого не стирается без согласия. В этот мир приходят по приглашению, добровольно соглашаются в нем остаться и тем самым также соглашаются на ряд определенных условий, впрочем, зная, что, если потребуется, будет возможность вернуться назад. Но такие случаи крайне редки. В условия проживания на Уровнях также входит и временная потеря связи (в виде памяти) с прежним миром и отсутствие деторождения, что напрямую связано с застывшим в этом месте временем.

Я вздрогнула. Количество вопросов не убавлялось, а только росло, и каждый был важен и сложен для понимания. Сложен, потому что примешивались сильные эмоции, от которых не получалось избавиться по щелчку пальца.

— Выходит, что я тоже забываю родной мир? — страх противно теребил загривок, ощутимо сжимались вокруг сердца холодные когти.

— Твой чип ничего не даст тебе забыть. Ты изначально была допущена сюда с разрешением жить одновременно в двух мирах, поэтому на тебя правило не распространилось. Но именно поэтому я запретил тебе говорить на тему «миров» с другими людьми как у тебя на родине, так и здесь.

Наступило временное облегчение. По крайней мере такая ценная родная и нужная память останется при мне; старый дом, работа, родные — все это за секунду приобрело десятикратную ценность после того, как едва не соскользнуло по моим предположениям в забвение.

— А дети…. Как же дети? Ведь это….

— Бернарда, — сухо перебил Дрейк, — давай отложим этот вопрос до того момента, пока не окажемся у тебя дома.

— Хорошо.

В салоне повисла напряженная тишина — царапающая, неприятная, как битое стекло.

Неслись за окном широкие проспекты и бульвары. Текла для людей из мира Уровней привычная налаженная жизнь. И, как ни странно, лица прохожих вовсе не выглядели принужденной и изнеможенной извечной несправедливостью Комиссии серой массой. Скорее наоборот: яркие, уникальные, в большинстве своем довольные жизнью люди, спешащие по делам. Спокойные и счастливые пусть даже без прежней памяти и без детей…. Наверное, так тоже бывает….

Дрейк молчал. Я украдкой косилась на его руки и отражение в стекле.

Как много еще всего я, прожив здесь почти три недели, не знала и не понимала? По каким законам, составляемым, в том числе и сидящим рядом человеком, жил и развивался этот социум? И какую роль играл во всем сам Дрейк? Объяснения могли быть сложными, непонятными или неприятными. Но они по крайней мере были…. Спасибо и на том.

Доберемся до дома, а там узнаем. Лишь бы только ответил этот странный, иногда почему-то близкий, а чаще невероятно далекий, будто отделенный несколькими галактиками и тысячами световых лет, человек.

— Начнем по порядку. Я объясню тебе все это только один раз, чтобы в дальнейшем темы больше не поднималась. Что именно ты хочешь узнать?

Дрейк расположился на диване — том самом, где по вечерам я привыкла сидеть с ноутбуком и чашкой чая. В углу и сейчас серебристым прямоугольником застыл оставленный со вчерашнего дня компьютер. Мне почему-то нестерпимо захотелось его спрятать, не показывать, где случались в моей душе самые интимные моменты. Лучше бы плавки или бюстгальтер…. только не ноутбук, на экране которого по вечерам призывно мигал курсор. Но было поздно.