Дрейк - Вероника Мелан (2013)

— Если ты мне не предоставишь больше информации о том месте, куда мы едем и что меня там ждет, я не буду продолжать поездку.

На этот раз он посмотрел на меня. Удивленно. Видимо, не ожидал такого наглого заявления от человека, которому из машины и деваться-то некуда.

Я позволила ему еще какое-то время помолчать, рассматривая пейзаж.

А город за окном все-таки был красивым. И каким-то мирным. Почему-то снова возникло странное желание тут жить. Как так? Ведь сколько ни путешествовала до этого, а такого чувства никогда не приходило. То одно не нравилось, то другое. А тут…. Тут были сады, а вокруг коттеджей росли деревья. Лужайки были выстрижены аккуратно и засажены цветами. В окошках изредка виднелись экраны телевизоров, предметы мебели или люстры. Подоконники украшали растения. На уютных крылечках стояла плетеная мебель, крытая цветастыми подушками, — на такой было бы здорово отдыхать на воздухе по вечерам после работы. На кованых металлических узорах были подвешены лампы для освещения крыльца в темное время суток.

— Я в последний раз тебя спрашиваю, — обратилась я к мужчине за рулем. — Если ты ничего не скажешь, то дальше я не еду.

На этот раз он нахмурился и внимательно посмотрел на меня.

Как смотрит доктор на подающего признаки безумия пациента: тяжело и задумчиво, пытаясь оценить степень риска возникновения непредвиденных ситуаций в результате компульсивного поведения больного. Пытаясь прочитать по лицу, нет ли у меня на уме плана по осуществлению прыжка из несущегося на полной скорости автомобиля. Хотя мы оба знали, что двери заперты.

Но что-то в моем спокойном голосе его видимо насторожило.

Потому что он впервые решился дать короткий ответ:

— Рассказывать мне тебе нечего. Приедешь на место — все узнаешь.

Я незаметно покачала головой. Не судьба мне сегодня поучаствовать в обоюдоинтересном, открытом, доброжелательном диалоге. Но себя винить было не за что. Я старалась. Терпела до последнего. Но время вышло, пора уходить домой, чтобы попытаться выяснить все, что можно выяснить перед тем, как вновь сюда возвращаться.

Я повернулась к неразговорчивому соседу.

— Приятно было с тобой пообщаться.

На этот раз он точно нахмурился, но я уже не стала рассматривать выражения его замкнутого, пусть и красивого лица. А просто откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза.

Постепенно гул автомобиля, шуршание шин, шорох куртки водителя — все начало отодвигаться куда-то вдаль. Все ближе становилась собственная комната: знакомый запах пыли и книг, стоящего на подоконнике горшка с фиалкой, вытертого ковра, мягкого пледа поверх одеяла, заваленного журналами стола со стареньким компьютером в углу. Все так же, равномерно и негромко, вот уже много лет честно исполняя обязанности, тикал у кровати будильник.

Вдохнув всю эту знакомую смесь поглубже в легкие, я открыла глаза, стоя уже себя в комнате.

Черная машина пропала, как никогда и не было. Молчаливый знакомый тоже. И меня мало волновала его реакция на произошедшее. Пусть хоть до конца жизни думает, что ему все это померещилось.

Оглядевшись по сторонам, будто все еще привыкая к своему миру, я стянула через голову надоевшую, чересчур жаркую в том лете водолазку, бросила ее на стул, натянув взамен знакомую, пахнущую домом футболку. Подошла к компьютеру, нажала на кнопку включения, предварительно расчистив стол от избытка журналов, затем прошла на кухню и поставила греться чайник. Кинула взгляд за окно — там все так же серо и уныло капало. Надо же, а я ведь уже забыла, что здесь так. Где-то там, под кустами так и сидит Мишка.

Я покачала головой. Не буду сейчас об этом думать.

Нужно согреть чай и почитать. Все, что удастся найти про этот странный Нордейл.

Мак Аллертон сидел, глядя через лобовое стекло куда-то вдаль.

Машина стояла на обочине — он свернул туда сразу, как только понял, что произошло.