Warm - Панченко Сергей Анатольевич

- Бёрды, - поправил его Денис. - Пушкин там останавливался, когда писал «Капитанскую дочку».

- Жаль не дожил классик, - вздохнул Федор, - мог бы такую поэму запилить:

Накрылись Бёрды медным тазом

Ушли под землю с людями сразу.

- Хорош, брат, вообще не смешно, - укорил его Артем.

Они поднялись к слиянию улицы Новой с Братьев Башиловых, в простонародье именуемую «Башиловкой». Прошли мимо развалин школы с одной стороны и пятиэтажных хрущевок с другой. Тишина стояла невообразимая. Тяжело было воспринимать вечно гудящий город таким безмолвным. Сравнения с кладбищем напрашивались сами собой.

Дороги затянуло грязью. Они угадывались только контурами. Башиловка имела уклон к железной дороге, отчего вдоль всей улицы имелись размытые водой канавы. Улица, и до катастрофы не выглядела идеально ровной, а теперь и вовсе напоминала  горный спуск из сотни мелких трамплинов. Денис вглядывался в темные развалины домов, будто хотел увидеть среди них людей. Отчего-то ему стало страшно. Те, кто пережил катастрофу, вкусив ее полностью, не так, как он, не могли остаться прежними. Он отогнал эти мысли, посчитав их психозом, навеянным обстановкой.

О силе потоков воды можно было судить по сгрудившимся между домами автомобилям. Уткнувшись в препятствие, они загораживали собой поток, и тогда вода закидывала дрейфующие сверху машины поверх. Местами нижний ряд почти полностью был скрыт грязью. Верхние автомобили, отмытые осадками, покрылись ржавчиной. Почти на всех не было покрышек.

Перед железной дорогой началась промышленная зона, перед которой в озере грязной воды стояли три старых кряжистых клена. Древесина их почернела. Мелкие ветки облетели, остались только толстые ветви. Клены словно вздымали обрубки своих рук-веток к небу, спрашивая, за что им достались такие страдания.

- Молятся, - коротко подметил Федор и передернул плечами, - на кресты похожи.

Они были похожи на кресты не формой, а сутью и Денис был с ним согласен.

Вообще, признать в развалинах и трансформациях ландшафта родной Оренбург было проблематично. Всё изменилось до неузнаваемости. За что раньше цеплялся глаз, больше не существовало. Однообразные серые кучи развалин, посреди приглаженных грязью пустырей. Пугающе на этом фоне выглядели детские площадки, выдержавшие напор стихии. Заржавевшие качели на ветру издавали скорбные скрипы по погибшим детям. Против воли в душе зародились тоскливые чувства, которых во время заточения в расщелине не возникало.

- Я нагулялся, - произнес Федор. - Что-то меня не прет с непривычки по этим развалинам шататься.

- Надо дойти до «железки», немного осталось, - настоял Денис. - Мы же не просто гуляем, а собираем информацию.

- Что ты, как маленький, брат? - Артем похлопал Федора по спине.

- Жутковато от всего этого. Кожей чую всех покойников.

- Да хорош нагнетать.

- Представьте, - не унимался Федор, - что вы остались живы под завалами? Думаете, что вам повезло и вас скоро вытащат, но вместо помощи пришел этот жар и вы там просто сварились заживо. И так многие, а кого-то на улице настигло, и куда им было бежать? А если вы все-таки нашли себе под землей убежище и пережили жар, то дождь из кипятка мог залить его. Представляете, сколько здесь произошло смертей в мучениях?

- Федь, никогда не думал, что у тебя есть воображение, - удивленно произнес Артем.

- А ты думал, я только по морде молотить создан? И это я еще не рассказал о том, что те, кто выжил после этих трех покушений, начнут питаться друг другом. И это меня пугает больше всего.

- Вот он, новый король ужасов, Федя Кинг.

Федор на едкое замечание брата просто покачал головой.

Они вышли к слиянию улиц Башиловки и Локомотивной. Из-за удобства подъездных путей вдоль Локомотивной расположилось большое количество предприятий. Массивные бетонные заборы упали, кирпичные здания обрушились, но на глаза попался современный каркасный ангар.