Warm - Панченко Сергей Анатольевич

После такого привала они шли до самой темноты, остановившись на ночевку только тогда, когда уже совсем было не видно, куда ставить ногу. Самочувствие всех троих, несмотря на такой длинный переход, оставалось намного лучше вчерашнего.

Далекий горизонт озарился сотнями вспышек. Приближалась гроза. Александр отошел от лагеря на сто шагов и воткнул громоотвод в землю. Место для ночлега накрыли носилками, накрывающими их с запасом. Через полчаса начался ливень. Щебень пропускал влагу сквозь себя, не образуя луж. Александр, несмотря на частые вспышки молний и сотрясающий воздух гром, уснул. Когда закончилась гроза, ему казалось сквозь сон, что он слышит шум падающей воды.

Наутро этого звука уже не было, поэтому он решил, что это была работа воображения. Александр проснулся первым, размялся, сходил в туалет. Свет едва-едва позволял различать очертания предметов в пяти метрах. Однако он все равно решил сходить за громоотводом.

Высокий железный прут стоял на своем месте, без повреждений. Молнии не притянулись к нему. Александр выдернул его и хотел уйти, но странный звук, похожий на морской прибой, заставил его остаться. Он прислушался. Сомнений не осталось, звук ему не чудился.

Александр сделал шаг вперед и почувствовал предупреждающее движение воздуха, будто впереди была бездна. Он решил проверить пространство перед собой громоотводом и чуть не отпрыгнул назад. Уже в двух метрах перед ним ничего не было.

Гордей и Гурьян проснулись позже и застали замершего в ста шагах от места ночевки Александра.

- Чего это он? - удивился Гурьян.

- Мне иногда кажется, что барину надо побыть одному, чтобы собраться с мыслями.

Они не спеша подошли к Александру. Утренний свет открыл перед ними картину, погрузившую в ступор и их тоже. Прямо в пяти метрах начинался отвесный обрыв, никак не меньше трехсот метров в глубину. Дна у обрыва не было. Вместо него, до самого горизонта простиралась темная водная поверхность.

Глава 19

На фоне людей из торгового комплекса, выглядящих практически точно так же, как и до катастрофы, пришедшие в поиске защиты и пропитания горожане выглядели, мягко говоря, намного хуже. Почти все имели ожоги и очень часто лица или головы. Руки так вообще были обожжены у всех. Многие имели проблемы со зрением и слухом. Конечно, в условиях выживания только своей семьей им было уготовано место жертв.

Для лагеря эти пятнадцать пришлых горожан добавили нагрузки. Но разговоров оставить их по ту сторону забора не возникло ни у кого. Внешний вид, в особенности детей, мог растопить любое холодное сердце и задвинуть любые логические доводы подальше. Возможно, люди из торгового комплекса еще сохранили прежнюю человечность, не пережив в полной мере всех испытаний.

Среди новеньких оказалось трое детей, трое подростков и девять взрослых, четыре женщины и пятеро мужчин. Многие были дистрофически худыми, с незаживающими ранами из-за сильного авитаминоза, с полной потерей сил. После первого обеда многие не смогли совладать с собой и уснули прямо на земле.

В первые дни спасенные жители города вели себя, как люди второго сорта, как прокаженные, чувствуя свое отличие от тех, кто оказал им помощь. Первыми на контакт, как и следовало ожидать, пошли дети. Вероника быстро сдружилась со своими ровесниками, совершенно не обращая внимания на их ожоги. Следующими на контакт пошли подростки и только потом взрослые.

Оксану выхаживали долго. Атрофия многих органов вызывала у нее отторжение пищи. Она поправлялась с трудом, очень медленно. Зато ее Платон восстановился быстро и стал общим любимцем. Он пытался начать ходить, заставляя окружение не спускать с него глаз.