О чем мы солгали - Камилла Уэй (2019)

Как всегда по воскресеньям Даг отвел Тоби на тренировку по регби. Ханна все утро и носа не казала, я же собиралась гладить. Случайно оказавшись около телефона на первом этаже, я услышала, как Ханна вышла из комнаты и остановилась на верхней ступеньке лестницы. Я знала, она заняла свою привычную позицию с застывшей над трубкой рукой, готовая схватить ее, как только раздастся звонок. Но на этот раз я тоже была наготове, и когда зазвонил телефон, я мигом подняла трубку. Сердце учащенно забилось при мысли, что Ханна могла услышать щелчок. Но, видимо, она ничего не заметила. На другом конце провода я услышала, как кто-то произнес:

– Бэкки?

– Да, как дела?

– Хорошо, знаешь, учеба в колледже и все такое…

– Гм, а что с этим эссе? – спросила моя дочь.

Потом они говорили о домашних заданиях, раздражавших их учителях и любимых сериалах. Обычная болтовня среднестатистических тинейджеров. Мне бы следовало привыкнуть к этому, доводись мне слышать прежде такой или подобный разговор миллион тысяч раз. Но нет. На самом деле моя дочь так никогда не общалась. Я знала Ханну – знала, что она не нормальная девушка, и я давно потеряла надежду, что Ханна ею станет. Это была Ханна, выдававшая себя за кого-то еще. Мне вспомнился тот день, когда я застала ее копирующей мою манеру говорить с соседкой: так и сегодня – девчачье хихиканье, каждый приглушенный возглас – все было не более, чем игрой. Это приводило в восхищение и, одновременно, заставляло кровь стыть в жилах.

Я постепенно узнала, что Ханна – или «Бэкки», – тоже якобы ходила в колледж и готовилась к выпускным экзаменам; после обсуждения курсовых работ и сроков сдачи разговор переключился на меня с Дагом.

– Как твои родители? – спросила девушка.

– Достают, как и прежде. – Ханна вздохнула. – Вот бы они были похожи на твоих маму и папу. Они классные, тебе повезло.

Девушка фыркнула.

– Это шутка, да? Им наплевать на то, что меня действительно волнует. Мама хочет, чтобы я пошла в медицину, как и она – лишь бы похвастаться перед своими друзьями, а папу заботит только его собственная карьера и то, чем заняты мои братья. – Она вздохнула. – К тому же они не воспринимают меня серьезно. Как митинг сторонников Гринпис, на который я ходила на прошлой неделе… я хотела поговорить с ними об этом, но они лишь кивнули и спросили, повторила ли я эти чертовы билеты. Я хочу сказать, кому до этого вообще есть дело? Половина земного шара разрушена, а они беспокоятся за долбаный пробный экзамен по биологии. В общем, мы в очередной раз поругались. Они не видят, насколько это все важно для меня, и, кроме того, я уверена, что все равно завалю экзамены, иногда мне хочется отступиться.

– Нет, ты не должна, – ответила Ханна. – Мне бы хотелось, чтобы ты больше в себя верила. – И с наигранной строгостью добавила: – О’кей, повторяй за мной: «Меня зовут Эмили Лоусон и я получу за все выпускные экзамены оценку “отлично”». Давай, повторяй!

Я уже почти не слушала, когда девушка, хихикая, повиновалась. Меня словно ударили в поддых так, что из легких вышел весь воздух. Не помню, о чем еще они говорили, только после этого я пошла на кухню и почувствовала, как пол качается подо мной. Я вцепилась за стол, меня мутило от ужаса.

Эмили.

Эмили Лоусон.

Ох, пожалуйста, господи, нет.

Вдруг все встало на свои места.

21

Лондон, 2017

Ее голова была как ватная, во рту и горле першило, словно туда насыпали песку. В нос ударил резкий запах антисептика, смешанный с ароматом школьного обеда «вареные овощи с подливкой». Прикрытые веки покалывало. Она немного подремала, сон то отступал, то накатывал вновь.

– Клара? – Голос звучал издалека, постепенно проникая в сознание. – Клара, вы меня слышите?