Преступления прошлого - Кейт Аткинсон (2010)

Время не лечило, оно только бередило рану, медленно и безжалостно. Мир продолжал жить и позабыл обо всем, и только Тео продолжал хранить любовь к Лоре. Дженнифер жила в Канаде, и, хотя они созванивались и писали друг другу по электронной почте, они редко говорили о Лоре. Дженнифер не нравилось мучить себя воспоминаниями о случившемся, но Тео боль помогала сохранять Лору живой у себя в памяти. Он боялся, что, если боль начнет утихать, Лора исчезнет.

Тогда, десять лет назад, Тео ни с кем не хотел говорить, не хотел говорить вообще, не хотел признавать существование мира, который продолжал жить без Лоры, но, вернувшись домой из больницы, заставил себя позвонить Дженнифер. Когда она сняла трубку и услышала его голос, то спросила: «Что случилось?» — с таким раздражением, будто он постоянно досаждал ей звонками. А потом она еще больше разозлилась, потому что он совсем не мог говорить и только огромным усилием воли выдавил: «Дженни, беда случилась, страшная беда», на что она глухо ответила: «Лора».

Тео покончил бы с собой, может, не в тот же самый день, не раньше похорон, не раньше, чем привел бы в порядок дела, но он не мог покончить с собой, потому что тогда Дженнифер поняла бы (хотя она и так это знала, верно?), что он любит Лору больше ее. Потому что Тео знал, что, если бы умерла Дженнифер, а не Лора, мысль о самоубийстве не пришла бы ему в голову.

Даже теперь Тео надеялся, что однажды незнакомец, который искал его, а нашел его девочку, вернется. Тео представлял, как откроет дверь человеку в желтом свитере для гольфа и широко раскинет руки, принимая нож, принимая смерть, которая воссоединит его с Лорой. Он похоронил ее в гробу, не стал кремировать. Ему нужна была могила, к которой он мог бы ходить (постоянно), место, где она казалась бы осязаемой, на расстоянии вытянутой руки, всего в шести футах от него. Временами горе настолько одолевало его, что он подумывал о том, чтобы откопать ее, достать ее бедное разлагающееся тело из гроба и еще раз, последний, покачать на руках, сказать, что он по-прежнему рядом, по-прежнему думает о ней, даже если остальные уже забыли.

Тео расплатился за кофе, оставив на чай больше суммы счета. Обычно чем хуже было обслуживание, тем больше Тео платил. Он полагал, что это свидетельствовало о слабости характера. Он считал себя человеком, почти целиком состоящим из слабостей, у которого сильных сторон просто нет. Он с трудом прокладывал себе дорогу во встречном потоке туристов, которые, все как один, восторгались колледжами, живой тканью истории — ученостью, и архитектурой, и красотой. Когда Тео приехал сюда учиться, он решил, что Кембридж — самое красивое место на земле. Сам он вырос в прозаическом пригороде Манчестера, и ему показалось, что Кембридж просто иная реальность. Когда он впервые зашел во дворы колледжей — это было как райское видение. Он даже не думал, что на свете есть подобная красота, но за прошедшие десять лет он ни разу не взглянул на колледжи. Он проходил мимо величественных фасадов Квинса и Тела Христова, Клэра и Кингса — и не видел ничего, кроме камня, цемента и вездесущей пыли.

«Закрыть дело» — так это называлось. Звучало очень по-калифорнийски. Он избегал этих слов, избегал того, что они означали, но он знал, что не сможет сойти в могилу, пока не узнает, кто был тот человек в желтом свитере для гольфа. Он посмотрел на часы. Не хотелось бы опоздать.