Преступления прошлого - Кейт Аткинсон (2010)

Переговорную выкрасили заново, поверх несмываемого кровавого пятна настелили новый ковер, но никто из бывших в тот день в этой комнате не хотел снова заходить туда, и не прошло и года, как «Холройд, Уайр и Стэнтон» переехали в уродливое офисное здание рядом с Графтон-центром постройки шестидесятых годов, перевоплотившись в просто «Холройд и Стэнтон», потому что после смерти Лоры Тео ушел из фирмы. На свое довольно скромное существование ему хватало дивидендов по акциям и облигациям и сбережений. Деньги, полученные в качестве компенсации как пострадавшему от преступления, он пожертвовал собачьему приюту, где они когда-то взяли Маковку.

Парадную дверь, некогда цвета бутылочного стекла, выкрасили в белый, а латунь давным-давно никто не полирован. Никакой охраны не было — ни замков, ни домофона, ни камеры наблюдения, — в дверь по-прежнему мог беспрепятственно войти кто угодно.

Латунная табличка на двери, гласившая: «Холройд, Уайр и Стэнтон. Юрисконсульты и адвокаты», сменилась пластиковой «Салон красоты „Нега“». «Неге» предшествовало таинственное «ООО „Хелльер“», которое появилось и исчезло между третьей и четвертой годовщиной. После «ООО „Хелльер“» офис долгое время пустовал, пока туда не въехал «Джей-эм бизнес-консалтинг». В шестую годовщину Тео поднялся наверх под предлогом, что его интересуют компьютерные курсы, но девушка-администратор нахмурилась. «Мы этим не занимаемся», — отрезала она, не пожелав разъяснить, чем же именно они занимаются, и у Тео создалось впечатление, что практически ничем, если не считать хранения кучи больших коробок. Он хотел взглянуть на то место, то самое место, хоть одним глазком, но, помимо загромождавших коридор коробок, везде были понаставлены хлипкие ширмы, и он решил не поднимать шума и не пугать девушку.

Лестница его доконала. Он отдышался на площадке, прежде чем войти в новую стеклянную дверь с вытравленным на ней размашистыми завитушками словом «Блаженство», сулившим если не элизиум, то страну Кокейн.[33]

Администратора в стерильно белой форме, судя по беджу, звали Миланда. Звучит как марка маргарина с низким содержанием холестерина, подумал Тео. Она посмотрела на Тео с ужасом, и ему захотелось уверить бедняжку, что ожирение не заразно, но вместо этого он сказал, что хочет устроить жене сюрприз на день рожденья, «немного ее побаловать». Это была ложь, но она никому не могла навредить. Жаль, что он так мало баловал Валери, а теперь уже слишком поздно.

Справившись с шоком от размеров клиента, Миланда предложила ему программу «Спа-уход на полдня» — педикюр, маникюр и обертывание с морскими водорослями, и Тео заявил, что это «то, что надо», но он, пожалуй, полистал бы брошюру и посмотрел, что еще у них есть. На что Миланда ответила «конечно» с натянутой улыбкой, — очевидно, она беспокоилась, что Тео окажется скверной рекламой для салона красоты, сидя в холле на (возможно, непрочном) тростниковом диване рядом с фонтанчиком из стеклопластика, чье журчание состязалось с «успокаивающими звуками» диска «Медитация» — странной смесью свирели, пения китов и шума прибоя.

Со времени его последнего неудачного визита офис был полностью отремонтирован. Стены стали сиреневыми, а двери заиграли палитрой пурпурных, розовых и голубых красок. Перегородки из гипсокартона совершенно изменили форму помещения, поделив его на открытые отсеки и отдельные комнатки — «процедурные», согласно дверным табличкам.

Переговорная — осталась она прежней, нетронутой или ее превратили… во что? В парную, в сауну? Или разделили на кабинки для «тайского массажа» и «бразильской эпиляции»? (Брошюра предлагала самые неожиданные услуги.) Подошла клиентка, и Миланда повела ее в один из кабинетов. Тео встал, якобы просто чтобы размять ноги, и сделал вид, что прогуливается по коридору.