Девятый круг - Блейк Крауч (2018)

Лестница тянулась ввысь метров на двадцать пять – тридцать. Через полчаса уже стемнеет. Из текучей серости низких туч беспрестанно моросил промозглый дождь. Не знаю почему, но меня брала уверенность, что башня слегка покачивается. Во всяком случае, ее вершина. Вон и ржавое поскрипывание вроде как слышно.

– Лютер…

– У тебя семь минут, чтобы добраться до верха, иначе я казню кого-нибудь из твоих любимых близких. А самое забавное – это то, что ты все это будешь слышать. Их последние мгновения. К тому же многократно: я буду прокручивать эту запись снова, и снова, и снова.

В попытке унять молот сердца я зажмурилась. Высоты я терпеть не могла. Презирала и боялась. Помнится, на сорокавосьмилетие Фин вывез меня в центр, на ужин в бразильский стейк-хаус «Браззаз». Но перед ужином затащил на смотровую площадку Уиллис-Тауэр. На западной стороне небоскреба там установлены четыре стеклянных балкона, откуда можно выйти и сверху смотреть, как внизу по Уэкер-Драйв букашками ползают машины и автобусы – с высоты в четыреста метров. Понятно, что балконы были прочные (какая страховая компания выдаст лицензию, если там не безопаснее, чем дома на диване), но я все равно выходить на них отказалась.

Словно какая-то животная сирена включалась в мозгах и не давала мне выйти на то стекло.

Фин, само собой, изгалялся надо мной как мог. А вот теперь…

– Что за задержка? – проворковал мне в ухо Лютер. – Или бесстрашная Джек Дэниэлс слегка побаивается высоты?

Слегка? Бери больше.

«Лучше ступай».

Вытянутой рукой я ухватилась за влажную качель веревочной лесенки.

Водрузив свою тумбу на нижнюю ступеньку, я начала взбираться. Веревки под моим весом натянулись, а металлические ступени сверху натужно постанывали.

Подъем шел медленно, ступенька за ступенькой; мое пузо придавало этому занятию трудоемкости. После медвежьей пещеры к первой металлической ступени я подобралась уже отогретая и даже покрытая испариной.

Металл был холодным и мокрым, ширина ступеней меньше стопы, а влага на ладонях мешала как следует ухватиться.

Но я об этом не думала. А просто взбиралась, держась чуть наискось, так как карабкаться прямо мешал живот.

После пятой железной ступеньки вибрацией моего веса начало потряхивать всю конструкцию – мелкое жутковатое трясение, которое я чувствовала буквально у себя в костях.

Я продолжала лезть без оглядки, неотрывно фокусируясь на следующей ступеньке, следующем шаге и изгнав из ума любые мысли и отвлечения.

Примерно на половине пути я остановилась. Не из страха (смотреть вниз я не отваживалась, хотя и чувствовала всюду вокруг зияние пространства), а от полного изнеможения.

– Как у нас дела? – не замедлил прорезаться Лютер.

– Стою, дышу.

– Дышать – это хорошо. Полезно. Можешь вообще не торопиться, но у тебя осталось три минуты. Лучше, если ты все-таки уложишься.

Пот по лбу скатывался в глаза, и я смаргивала жжение.

Продолжала восхождение.

Одна нога. К ней вторая.

Одна рука на следующей ржавой ступеньке. Следующая на той, что за ней.

Раз. Два. Раз. Два.

Было бы даже монотонно, если бы каждый следующий шаг не съедал энергии больше, чем предыдущий.

Если бы с каждым новым шагом тело не тяжелело. Если б одна-единственная ошибка не была чревата гибелью.

– Остается минута, – сообщил Лютер.

Я поместила ноги на очередную ступеньку и машинально, не глядя, протянула руку вверх, к следующей.

Рука прошла сквозь воздух, а меня прошил зигзаг выворачивающего наизнанку страха. Я вцепилась в лестницу, дрожа в паническом напряжении ногами.

Следующая ступенька над головой отсутствовала – похоже, она просто отвалилась, проржавев.

– Сорок пять секунд.

Я даже не соображала, что делаю, пока не глянула вниз на протяженность лестницы, все ее двадцать пять метров до бетонного основания.