Девятый круг - Блейк Крауч (2018)

Тут мне вспомнилась моя безобразная реакция на его предложение, а еще что Даффи, кобелина, сожрал драгоценное тому свидетельство. Какая я все же невыносимая.

– Дети при рождении получают фамилию отца, – сказал Макглэйд. – Я думаю, это закон.

– А то, что на дворе сейчас двадцать первый век, ты не думаешь? И что фамилию я ей могу дать, какую захочу?

– Ой, да брось ты с этим феминистским сепаратизмом. Когда парень прыскает семя в податливую бабенку, то с семенем передается и его фамилия. А отец одновременно получает ряд неотъемлемых прав, таких как выплата алиментов, приобщение ребенка к спорту и наставления в любовном деле. Когда ребенок родится у меня, он получит мою фамилию.

По несчастливому совпадению, Макглэйд недавно обременил одну бедную женщину. И нынче, когда на ум ему не приходили алкогольные имена, он давал мне советы по воспитанию потомства. Среди них: «Никогда не стегай ребенка предметами толще автомобильной антенны», «Если не хочешь, чтобы ребенок утонул при купании, привязывай ему к шее несколько поплавков, и можешь смело уходить», а также «Памперсы нового поколения так хорошо впитывают, что их можно не менять несколько дней».

– Еще один Гарри Макглэйд. Ох уж мир обрадуется.

– Может, ты будешь время от времени с ним сидеть. Услуга за услугу. Гарри-младшему не мешает сблизиться со своей тетушкой Джеки.

Я гневно воззрилась.

– Не смей называть меня тетушкой.

– Я вот недавно читал: если ребенок не перестает плакать, то давать ему риталин[21] можно с любого возраста.

– И перестань давать мне родительские советы. Ты можешь вообще умолкнуть? Ну пожалуйста?

– Ладно. Только вначале еще один родительский совет.

– Черт с тобой, – вздохнула я, – валяй.

– Никогда не повышай на своего ребенка голос. Это означает, что ты потеряла контроль.

Я подумала.

– А вот это дельно.

– Спасибо. И обязательно просверли несколько дырочек в детском ящике для наказаний, чтобы ребенок мог хоть чуточку дышать.

Я знала, что он шутит. Наверное. Хотелось бы надеяться. И здорово, что он сдержал слово и в основном теперь молчал, если не считать его раздражающей привычки мурлыкать старые хиты Нила Даймонда.

– Пи-пи хочешь? – прервал он в итоге нашу полутишину.

– Чего?

– Писать. В смысле отлить. А то вас, безумных рожениц, в гальюн небось каждые пять минут тянет.

– Да все нормально, хотя я и тронута твоим интересом к моим туалетным привычкам. А что такое?

– Скоро остановка дальнобойщиков.

Как я ни старалась, но меня все равно передернуло.

– Ненавижу их.

Макглэйд взглянул на меня, а затем медленно кивнул.

– Ах да, вспомнил. Какие-то козлы на тебя в свое время напали, именно на такой остановке.

В уме передо мной невольно ожила и заколыхалась, нависая, жирная ряха серийного убийцы Дональдсона. Брр.

– Да, двое из них едва меня не прикончили.

– А что с ними сталось?

– Один сейчас в тюрьме. А второй нарвался на более крупную акулу, чем он сам.

Это произошло вскоре после моей стычки с Дональдсоном. Его, по моим сведениям, несколько часов истязали, а затем подожгли. Чудо, что он вообще остался жив (хотя сам Дональдсон судьбе за это вряд ли благодарен).

– Где он теперь? – поинтересовался Макглэйд.

– Последнее, что я слышала, мучается от постоянной боли в спецучреждении под постоянным медицинским надзором.

– Судя по всему, он получил по заслугам, – сказал Гарри. – Как, говоришь, его звали?

– Дональдсон.

Гарри прищелкнул пальцами своей здоровой руки.

– Точно. Слышал о нем. Ошивался с какой-то молодухой. Они в паре заманивали и грохали автостопщиков, такое гребаное дерьмо.

– Можно об этом перестать? Ты, вообще-то, обещал помалкивать.

– Потом их кто-то связал и применил всякие древние орудия сельхозтруда.

– Гарри…