Девятый круг - Блейк Крауч (2018)

– Келли, – нервно сказал он, – вызовите ко мне в кабинет охрану, прямо сей…

Он отвел трубку от уха и оторопело уставился на обрывок провода, свисающий из нее. Потрясенность сменилась ужасом.

Бог ты мой.

По всей видимости, Сайдерс в тот момент, когда он пошел закрывать кабинетную дверь, перерезал провод.

Надо отсюда убираться. Не мешкая.

Он повернулся и начал проворно огибать стол, но дорогу ему, скалясь улыбкой, преградил Сайдерс.

Быстро мелькнул локоть, и Питер Роу неведомо как, с гудящей головой, очутился на полу. Кажется, сидя.

– Расслабьтесь, – сказал Сайдерс, – и все пройдет быстро и без особой боли.

– Вы… да как вы… вы…

Питер делал попытку встать, когда заметил стальной носок ковбойского сапога, чуть наискось несущийся к челюсти.

Джек

1 апреля, 13:40

Оглядывая приемную «Скорой помощи» второй раз за два дня, я невольно подумала, сколько же людей здесь действительно могло отдать концы в ожидании врачебного осмотра. Допустим, мое давление было в самом деле настолько серьезным, что надо было поторопиться с этим приездом в больницу, но все же не настолько критическим, судя по тому, что я уже битый час сидела тут в ожидании приема. Добавим сюда сорок минут езды из Беннесвилла в Чикаго («Святое распятие» была ближайшей из клиник, где действовала моя страховка). Если б мое состояние было действительно опасным для жизни, я бы уже окочурилась.

– Если б мое состояние было действительно опасным для жизни, я бы уже окочурилась, – сказала я Фину.

– Пойду еще раз заявлюсь на сестринский пост, – ответил он и ушел.

Я тягостно вздохнула. Сомнения нет, меня опять начнут изводить этим разговором насчет стимуляции родов, на что я пойти решительно не могу: не хватало мне еще произвести на свет ребенка в День апрельского дурака.

У меня зазвонил айфон.

На экране значилось «номер не определен», но я все равно нажала кнопку вызова.

– Жаклин Дэниэлс? С прискорбием извещаем вас о кончине Херба Бенедикта. Он съел столько двойных чизбургеров, что лопнул, а взрыв оказался столь мощным, что унес жизни еще шестнадцати человек.

Макглэйд, когда звонил мне, нередко зашифровывал свой номер, зная, что я могу не взять трубку.

– Это ты, Гарри? Ты разве еще не здесь?

– Встаю на парковку. Напомни еще раз, что мне причитается за то, что я неотлучно прикрываю твою спину? Деньги? Слава? А может, ты спроворишь мне двух своих близких подруг близняшек-стриптизерш?

– Хватит с тебя и удовольствия от того, что я проживу лишний день.

– По мне, близняшки-стриптизерши все же лучше.

– Слушай, мне пора. Воды начали отходить.

– Да ты что?! Серьезно?!

– С Первым апреля. Тоже, знаешь ли, люблю пошутить.

Я прервала связь.

Фин все не шел. Я думала кинуть ему какую-нибудь гадкую эсэмэску, но в этот момент айфон зазвонил снова. Опять «номер не определен», но на этот раз еще и с запросом разговора по Face Time – приложению, позволяющему осуществлять видеосвязь. На нем настоял Фин – вдруг обстановка потребует, – и я теперь таскала с собой переносную точку доступа, которая в месяц обходилось мне чуть больше годовых расходов на электричество.

Я нажала кнопку допуска, при этом раздражаясь, что сейчас увижу на экране физиономию Макглэйда (как будто я его мало вижу).

Но на меня уставился не Макглэйд. А бледное лицо с черными патлами.

Лицо того, с кем я давно не виделась. И если честно, то надеялась не увидеть его больше никогда.

Отвращение было таким сильным и пронизывающим, что часть меня – причем часть подавляюшая – полыхнула острейшим желанием жахнуть трубку об пол, чтобы вдребезги. Но копы так не делают.

Лютер осклабился в камеру.

– Ого. Ты смотришься на редкость брюхатой, Джек.