Девятый круг - Блейк Крауч (2018)

– Сядьте, сэр, – еще раз повторяет свою просьбу Лютер, но уже более требовательно.

Начинается общее шевеление, а сзади поднимаются еще несколько.

Дерзость пожилого смутьяна зажигает остальных, и когда тот начинает решительно пробираться по проходу, становится ясно, что через минуту зреющий бунт уже невозможно будет унять. При себе Лютер держит респиратор и баллончик с усыпляющим газом, но только как крайнее средство.

Гораздо проще подать отрезвляющий пример – оно и быстрее и действенней.

Когда смутьян находится не более чем в двух метрах, Лютер выхватывает «глок» и стреляет ему в лицо.

Смутьян в падении отлетает по проходу, обдавая своей кровью первые три ряда, а шум выстрела моментально тонет в пронзительных воплях, наводнивших автобус.

Лютер делает шаг назад, берет микрофон и вещает нарочито бесстрастно, вроде безумного ЭАЛа из фильма Кубрика[46]:

– Всем просьба: перестать вопить и вернуться на свои места.

Крикотня не прекращается.

– Всем просьба: перестать вопить и вернуться на свои места.

Кучка народа из хвоста автобуса тем не менее рвется по проходу, а в нескольких рядах от Лютера какой-то седой доходяга бьется в корчах сердечного приступа.

Лютер любезно просит в третий раз, а затем выстрелом сшибает мужичка, пробующего совладать с аварийным выходом из окна, и еще троих так, до кучи.

Затем он невозмутимо повторяет приказы.

Сквозь пороховой дымок он смотрит, как все спешат вновь занять свои места, да так суматошно, будто участвуют в какой-то жуткой пародии на игру, где нужно успеть сесть на стул, когда смолкает музыка.

– Очень хорошо, – похвально отзывается Лютер, – молодцы.

Ствол «глока» он направляет на дородного усатого мужчину, сидящего в двух рядах. Он, а также сидящая через проход от него тучная женщина лет сорока пяти – пятидесяти в этой группе, похоже, самые молодые.

– Как вас, сэр?

– Стив.

Из кармана Лютер вытаскивает полиэтиленовый пакет и вручает его Стиву:

– Соберите у всех мобильные телефоны; начните с себя. Дамы и господа, наш друг Стив сейчас начинает сбор устройств сотовой связи. При этом нужно, чтобы каждый из вас держал обе руки на впереди стоящем кресле. Это относится ко всем без исключения. Те, кто не подчинится, будут застрелены.

Лютер тянется к водительскому сиденью и подхватывает увесистый холщовый мешок, наполненный наручниками. Его он передает ближайшему пассажиру – мрачной бабенке в майке «Chicago Cubs»[47].

– Раздайте это по рядам, быстро, – приказывает он, а в микрофон сообщает: – Все, кто без наручников, будут застрелены.

– Зачем вы так с нами поступаете? – восклицает какая-то женщина.

Лютер наводит на нее «глок» и говорит:

– Идите-ка сюда. Да, вы. Отказ не принимается.

Она на негнущихся ногах делает шаг по проходу.

– Ближе, – командует Лютер. Когда расстояние сокращается до трех метров, он велит ей остановиться.

– Как вас?

– Лилиан. Лилиан Слюсар.

– Мисс Слюсар, вам известно, что такое «двойной удар»?

Она отрицательно мотает головой.

Тогда он ей показывает: менее чем за секунду два быстрых выстрела, один за другим, пронзают ей сердце.

На этот раз воплей нет, а ужас слышен лишь в прерывистых, со всхлипом вдохах и сдавленных вскриках.

– У кого-нибудь еще есть вопросы? – глядя на окаменевшие от страха глаза и лица, спрашивает Лютер. – Вот и хорошо.

В магазине «глока» еще три патрона, но он меняет его на свежий.

– Как у вас дела, Стиви?

Дородный успел добраться до хвоста автобуса.

– Вроде все собрал.

Бабища с мешком наручников находится в полпути от него.

– А у вас, леди-наручница?

– Хорошо, – стенает та в ответ.

– Если кто-то посмеет вам помешать, сразу обращайтесь ко мне.

– Хорошо, сэр.

В автобусе воцаряется зловещая тишина, нарушаемая лишь щелканьем наручников вокруг запястий.