Окончательный диагноз - Ирина Градова (2010)

– Ну, почему же? – возразил Родин. – Старушкины «гробовые» да плюс колечко, как вы утверждаете, антикварное – чем не мотив? Я, разумеется, все выясню. Кроме того, раз дверь была открыта, то войти могла, к примеру, пресловутая Антонина, племянница Голубевой, о которой вы мне все твердите. Она ведь не знала об условиях завещания, так?

Я подтвердила.

– Ну, вот, значит, Антонина могла надеяться «убрать» старушку, пока та не наделала глупостей и не завещала квартиру кому-нибудь – например, вам или той же участковой докторше… Соседка сказала, что видела женщину, выходящую из квартиры Голубевых. Судя по описанию, под него подходит и Антонина – я видел ее на кладбище, со спины вас с ней вполне можно перепутать. А участковая?

– Она примерно такого же роста и телосложения, – удрученно ответила я. – В шубе – вполне можно обознаться.

– Только вот с Антониной загвоздка выходит, – снова заговорил следователь. – Она знала, какое лекарство вы колете Голубевой?

Я отрицательно помотала головой.

– Только я и участковая были в курсе.

– Не стоит исключать того, что Антонина могла, конечно, как-то выяснить этот факт… В любом случае рад вам сообщить, Агния, что теперь вы – не единственная подозреваемая в этом деле.

* * *

Два последующих дня в больнице показались мне настоящим адом. До операций меня по-прежнему не допускали, зато бумажной работы Охлопкова навалила такую гору, что я подумала – мне до самой пенсии не разгрести! Как же мне хотелось снова попасть в операционную, в свою привычную среду! Но я понимала, что пока длится следствие, об этом придется забыть. Заведующая отделением и так нарушила все правила, позволив мне работать – пусть и таким жалким образом. Я очень рассчитывала на Родина, ведь он, кажется, единственный, кто может помочь в этом деле и вытащить меня из неприятностей. Странно, но все эти дни я практически не думала о Шилове. Теперь, когда я немного пришла в себя и успокоилась, мысли о нем снова начали меня терзать. С какой-то стороны он был прав: я сама виновата, что подорвала его доверие. Если бы я с самого начала ничего не скрывала от Олега и была честна, то этого не случилось бы… Хотя, может, он вообще не рискнул бы со мной связаться, узнав, с каким количеством проблем мне приходится справляться. Да ведь и я вовсе не такая «белая и пушистая», какой он, судя по всему, считал меня поначалу: как бы то ни было, а я брала деньги у Роберта, хоть и знала, как он их получает. Да, я понятия не имела, что он занимается откровенным вымогательством, но вполне могла бы предположить – зная его предприимчивую натуру!

Я мотнула головой, словно пытаясь отогнать от себя мысли о Шилове, – они никак не помогали мне сосредоточиться на написании лекции для практикантов, которая ожидалась завтра, а у меня там еще и конь не валялся. Последние бумаги я заполнила полчаса назад и, посмотрев на часы, увидела, что уже половина десятого вечера. Тем не менее я решила еще задержаться, зная, что дома как следует поработать не удастся, ведь мама и Дэн непременно начнут добиваться моего внимания.

В это время все в больнице успокоилось, звуки и разговоры стихли, и лишь изредка я слышала, как, мягко ступая по линолеуму в коридоре, мимо ординаторской проходит дежурная медсестра. Я положила ручку и, сложив руки над головой в замок, сделала несколько тянущих движений вверх, чтобы расправить позвоночник. Нет, еще неделя такой работы, и превращусь в соляной столб!

Внезапно мне пришло в голову, что Шилов, возможно, еще не ушел. Да, мы расстались, у нас нет никакого будущего, но то, что он может считать меня убийцей, почему-то не давало мне покоя. Он винил меня в том, что я недоговариваю, избегаю откровенных бесед – может, пришло время изменить своим привычкам? Может, стоит рассказать Олегу все и поставить все точки над «i»?