Окончательный диагноз - Ирина Градова (2010)

– И что ты думаешь?

Вопрос Олега вернул меня к действительности.

– Похоже, все ясно, – уклончиво ответила я.

– Вот и мне так кажется, – кивнул он. – В общем-то, это неплохо – по крайней мере, родственники Васильевой перестанут нас доставать.

– Мне пора, – спохватилась я. – Через двадцать минут операция на хирургии позвоночника.

На самом деле операция начиналась почти через час, но мне надо было остаться одной и подумать, а находясь в кабинете Олега, я могла думать только о нем.

Я выскользнула в коридор, и надо же было такому случиться, чтобы Роберт стоял там! Его глаза расширились от удивления, словно я была последней персоной, которую он ожидал увидеть выходящей из кабинета заведующего.

– Разве ты сегодня здесь? – спросил он, приближаясь. – Я думал, ты весь день в хирургии…

– Шилов просил зайти, – быстро сказала я и тут же добавила, словно оправдываясь: – Это касается смерти Васильевой.

– И о чем же он тебя спрашивал?

– В основном о том, что касается нашего отделения, – легко соврала я. – Васильеву же раньше времени перевели в послеоперационную, так что вся реанимация стоит на ушах!

– А обо мне что говорил? – не унимался Роберт.

– О тебе? Да ничего такого… Извини, мне пора: пациент ждать не может!

И я побежала по коридору, как будто за мной гналось стадо быков.

* * *

Вечером я ждала встречи с Олегом и боялась ее. Ждала потому, что хотела снова ощутить его язык у себя во рту, почувствовать тепло и силу его рук, а боялась того, что придется вновь обсасывать тему смерти Розы Васильевой.

Шилов вошел в ординаторскую стремительно, как всегда.

– Одна? – спросил он, озираясь по сторонам.

Ответа не требовалось, поэтому я промолчала.

– Поедем сейчас ко мне.

Это не было вопросом или даже предложением.

– Мне нужно предупредить домашних, – сказала я.

– Давай, – согласился Олег.

Я позвонила домой. Подошла мама, и я легко соврала ей, что неожиданно «нарисовалось» внеочередное дежурство. Конечно, она тут же начала сокрушаться, что я так много работаю и практически не провожу время с семьей, что нельзя так напрягаться, следует высыпаться и так далее.

Олег жил в новом высотном доме. Пока мы шли от стоянки до подъезда, мне удалось насчитать шестнадцать этажей. Видимо, заметив, как я задираю кверху голову, Олег сказал:

– Лифт пустили всего две недели назад, а до этого приходилось лазать по лестнице.

– А ты на каком этаже? – поинтересовалась я.

– На двенадцатом.

– Боже милостивый!

– Ничего, зато хорошая тренировка, – усмехнулся Шилов. – А то все в машине да за столом!

Олег открыл входную дверь, и я оказалась в кромешной тьме коридора.

– Свет справа от тебя, – предупредил он, и я, нащупав выключатель, нажала на него.

Коридор оказался коротким и просторным.

– А с мебелью у тебя, однако, не густо, – заметила я, проходя в гостиную. – Когда ты переехал?

– Два месяца назад.

Комната тоже была большая – да что там, прямо-таки огромная, и практически полное отсутствие мебели только усиливало это впечатление. В ней находился один-единственный диван, бездарно размещенный у окна в форме эркера. Создавалось ощущение, что этот предмет мебели просто кинули здесь, не имея времени разобраться, куда лучше поставить, да так и забыли.