Окончательный диагноз - Ирина Градова (2010)

– Но его ошибка не объясняет, как протез, который вообще не должен был оказаться в отделении, попал туда и был установлен Васильевой! – возразила я.

– То есть?

– Я тут провела небольшое исследование и выяснила, что, похоже, эндопротез «СПАН» в нашей больнице не ставился ни разу – ни за плату, ни бесплатно! Как, спрашивается, это понимать?

– Кто тебе сказал?

– Шилов, а потом еще Павел…

– Но, погоди, Шилов ведь недавно пришел, а Павел – он же всего лишь ординатор, верно? Неужели ты и вправду думаешь, что он в курсе всего происходящего в отделении?

Я задумалась. Лариска могла оказаться права. С другой стороны, протезы не хранятся в отделении – для этого там просто нет места. Значит, их должны установить, как только привезут, а привозят их только под направление от лечащего врача. Так каким же образом Розе Васильевой мог достаться протез, предназначенный, к примеру, для другого пациента? Протез, на который в отделении не оказалось никаких бумаг?

– Кстати, – продолжала Лариса, не замечая моей задумчивости, – тебе Милка еще не звонила?

– Кто? – не сразу сообразила я. – Какая Милка?

– Да Милка Егорова! – всплеснула она руками. – Ты где вообще витаешь, а?

Теперь до меня дошло. Мила Егорова была старостой нашей группы на первых двух курсах и всегда отличалась ответственным подходом к любому делу. Мы могли на нее положиться в том, что она получит стипендию за всю нашу группу раньше других старост, заранее узнает расписание практических занятий и даже уговорит преподавателя досрочно принять экзамен у улетающего на каникулы к семье студента или, наоборот, позволить пересдать предмет двоечнику. Я не разговаривала с Милой уже несколько лет.

– А почему она должна была мне звонить? – поинтересовалась я у Лариски.

– У Валерки юбилей!

– Да ты что?! – подпрыгнула я в кресле. – И сколько же ей стукает?

– Семьдесят пять, прикинь?

Валерку на самом деле звали Валерией Семеновной Гальпериной, но столь фамильярное прозвище приклеилось к ней задолго до того, как я пришла в Первый мед. Валерка была невероятно интересным человеком, умным и знающим, и, ко всему прочему, удивительно доброй и душевной женщиной. Она преподавала у нас гинекологию и акушерство и одновременно являлась куратором нашей группы. Благодаря ее золотому характеру мы и сохранили с ней отношения даже тогда, когда каждый выбрал специализацию. Помню, было время, когда я даже думала о том, чтобы поступить в ординатуру на гинекологию – опять же из-за Валерки!

– В общем, – продолжала Лариска, – Милка предложила завалиться к Валерке с угощением и отметить как следует!

– Ты что, неудобно как-то! Вдруг она гостей не ждет?

– Ты что, Милку не знаешь? Она уже обо всем с Валеркой договорилась, и та ждет нас в воскресенье к пяти часам. Милка тебе в любом случае позвонит, но ты просто будь готова, лады? И не назначай никаких свиданий на воскресенье! – хихикнула Лариска, выпихивая меня из кресла.

…Дэн с мамой уже давно видели десятый сон, но мне не спалось. Мысли о том, что произошло с Розой Васильевой, не давали мне покоя. В конце концов я вышла в широкий коридор, где стоял наш компьютер.

Когда-то эта квартира была обычной, типовой, но Славка решил все переделать – чего у него не отнимешь, так это инициативности! Мой бывший умел не только генерировать идеи, он приложил немало усилий к тому, чтобы сделать ремонт, и кое-какие работы даже выполнял сам. Славка сделал полную перепланировку, снес пару стенок, сломал ненужные стенные шкафы, и у нас получился широкий, почти круглый коридор, из которого во все стороны расходились двери – в комнаты, в ванную и туалет.