Светила - Элеанор Каттон (2015)

Мади переводил взгляд с одного лица на другое. Никого из этих людей нельзя было назвать «виновным» в прямом смысле слова, но и «безгрешным» – тоже. Они – сообщники? Сопричастники? Они вместе впутаны в это дело? Мади нахмурился. Он чувствовал, что не находит нужного слова для описания их взаимодействия. Притчард, помнится, воспользовался словом «заговор»… но такой термин едва ли применим, если каждый оказался вовлечен в происходящее по чистой случайности и отношение каждого к обсуждаемым событиям настолько ощутимо разнится. Нет, настоящие зачинщики и настоящие заговорщики – это, конечно же, те мужчины и женщины, которых нет среди собравшихся, у них у каждого есть свой секрет, который он или она пытается скрыть!

Мади задумался об отсутствующих.

У Фрэнсиса Карвера, как этим вечером утверждали неоднократно, рыльце явно в пуху. По крайней мере, по словам Лодербека, Карвер – заядлый интриган и шантажом не брезгует; более того, он навестил Кросби Уэллса в день его смерти и, с вероятностью, стал ее свидетелем. Такую репутацию не следует списывать со счетов, но и безоглядно на нее полагаться тоже не стоит, размышлял про себя Мади: не может же Карвер стоять за всеми событиями сразу и ему вряд ли удалось бы срежиссировать заговор такого масштаба и сложности, чтобы навлечь подозрение на двенадцать человек одновременно.

Затем есть еще Лидия Уэллс, предполагаемая супруга и Уэллса, и Карвера, некогда любовница Алистера Лодербека, а теперь – как она только что доверительно призналась Гаскуану – тайно помолвленная с кем-то неизвестным. Подобно Карверу, миссис Уэллс показала себя способной на самое бессовестное вымогательство и самую беззастенчивую ложь. В прошлом ей уже доводилось работать на пару с Карвером. Закон в должный срок установит, насколько правомерны ее притязания на собственность Кросби Уэллса… но, даже если они имеют силу, подумал Мади, добивается она своего с помощью методов, что в лучшем случае неделикатны и в худшем – абсолютно бездушны. Мади чувствовал, что не доверяет Лидии Уэллс куда сильнее, чем Фрэнсису Карверу, – хотя, конечно же, необоснованно, ведь он не был с нею знаком и в глаза ее не видел, знал лишь по рассказам, причем по рассказам обрывочным и разноплановым.

Затем Мади обратился ко второй паре, к Анне Уэдерелл и к Эмери Стейнзу, – ведь они были вместе ночью 14 января, за несколько часов до того, как Анна впала в беспамятство, а Эмери исчез. Что в действительности произошло той ночью и какую роль они оба сыграли, умышленно или неумышленно, в деле Кросби Уэллса?

На первый взгляд могло показаться, что хотя Эмери Стейнз везением наделен в избытке, а Анна обделена вовсе, однако ж Анна, оказавшись на волосок от смерти, выжила, а Стейнз, по-видимому, нет. Мади вдруг пришло в голову, что все присутствующие, каждый по-своему, адски завидовали Стейнзу и адски ревновали Анну. Старательская удача Стейнза принадлежала только ему, и никому другому, а Анна, как приисковая шлюха, принадлежала всем и каждому.

Еще оставались политик и тюремный надзиратель. Мади рассматривал их вместе. Алистер Лодербек, как и его противник Джордж Шепард, передоверял ответственность: он был надежно защищен от последствий собственных поступков благодаря тому, что его прихоти частенько исполняли и воплощали в жизнь иные люди. Находились и другие параллели. Лодербеку вскорости предстояло баллотироваться в парламент от округа Уэстленд; Шепард вот-вот собирался приступить к строительству тюрьмы и работного дома на террасе Сивью. У Лодербека были какие-то личные связи с Лидией Уэллс, некогда его любовницей в игорном доме, точно так же как у Шепарда – с Фрэнсисом Карвером, некогда его заключенным в сиднейской тюрьме.