Светила - Элеанор Каттон (2015)

Вдова не уточнила, какие вопросы она собирается задать призраку мистера Стейнза, но все полагали, что она, по крайней мере, всенепременно спросит, какой именно смертью он умер. Любой медиум, который не зря свой хлеб ест, вам скажет: дух убитого обычно куда более словоохотлив, нежели дух, покинувший этот мир покойно и мирно, – а надо ли уточнять, что Лидия Уэллс хлебушек кушала не даром.

– Что такое сеанс? – повторил Тауфаре.

– Да чушь несусветная, – охотно пояснил Левенталь. – Лидия Уэллс раструбила по всей Хокитике, что собирается пообщаться с духом Эмери Стейнза, и больше половины города поверило ей на слово. Спиритический сеанс сам по себе – это просто-напросто спектакль. Она впадет в транс – как будто с нею припадок приключился или, там, истерика, – произнесет несколько слов мужским голосом, или сделает так, чтобы шторы неожиданно заколыхались, или заплатит мальчишке пенни, чтоб влез по трубе и крикнул что-нибудь в дымоход. Это все дешевая театральщина. Но все, конечно же, разойдутся по домам, свято веря, что пообщались с призраком. Так где вы были-то?

– В Мафере, – отозвался Тауфаре. – В Греймуте. – Он все еще хмуро взирал на газету.

– Там, полагаю, о мистере Стейнзе ничего не слышали?

– Нет.

– Вот и здесь тоже нет. Боюсь, надежды почти не осталось. Но может, нынче вечером какая-нибудь зацепка появится. Видите ли, настоящий повод для подозрений – это уверенность миссис Уэллс в том, что мистер Стейнз действительно мертв. Если она это знает – то откуда бы, и что еще ей известно? О, последние две недели люди только и делают, что языками чешут. Я этот фуршет ни за что на свете не пропущу. До чего ж досадно, что мне билета не досталось.

Ибо вдова сочла нужным ограничить доступ на свой сеанс лишь семью персонами: дескать, семь – это магическое число, с намеком на темные тайны; и Левенталь, явившись к «Удаче путника» поутру, где-то без пятнадцати девять, к вящему своему сожалению, обнаружил, что эти семь мест уже заполнены. (Из соумышленников «Короны» только Чарли Фросту да Харальду Нильссену удалось разжиться билетами.) Левенталь, заодно с десятками других разочарованных, вынужден будет удовольствоваться «напитками и размышлениями» и уйти до официального начала сеанса. Он попытался перекупить билет за двойную цену у одного из счастливчиков, но безуспешно. Фрост и Нильссен – оба ответили решительным отказом, хотя Нильссен обещал впоследствии рассказать о событии сколь можно подробнее, а Фрост предложил Левенталю загодя помочь ему разработать стратегию рекогносцировки.

– Цена три шиллинга, оплата на входе, – сообщил Левенталь, на случай, если Тауфаре не умеет читать и скрывает это.

– Три шиллинга? – Тауфаре вскинул глаза. Развлечение на один вечер в жизни не стоило таких денег. – За что?

Левенталь пожал плечами:

– Вдовица знает, что может любую цену заломить, и ровно это и делает. Может, бренди эти деньги окупит, если пить по-быстрому; напитки там подаются без ограничений. Но вы правы: это сущий грабеж. И уж конечно, каждый второй бьет копытом – как бы с Анной словечком перемолвиться. Вот кто гвоздь программы-то, вот где главная приманка! Вы же знаете, она вот уже три недели как сидит в «Путнике» почти безвылазно. Одному Господу ведомо, что там внутри происходит.

– Я желаю дать объявление в вашу газету, – объявил Тауфаре. И грубо бросил номер на реал, так что лист соскользнул на Левенталеву наборную доску.

– Безусловно, – откликнулся Левенталь с неодобрением, потянувшись за карандашом. – У вас текст уже заготовлен?

– «Проводник-маори с большим опытом, бегло говорит по-английски, хорошо знает местные края, предлагает свои услуги землемерам, старателям, геологоразведчикам и прочим. Успех и безопасность гарантируются».

– «…Землемерам, старателям, геологоразведчикам…», – повторил Левенталь, записывая со слуха. – «Успех и безопасность…». Так, очень хорошо. А теперь поставить ваше имя?

– Да.