Светила - Элеанор Каттон (2015)

Гаскуан и Фрэнсис Карвер никогда не были официально представлены друг другу, хотя, разумеется, Гаскуан хорошо знал о репутации последнего, главным образом благодаря красочным обличениям Анны Уэдерелл месячной давности в связи с убийством ее нерожденного ребенка. Такой рассказ был более чем веским поводом избегать бывшего капитана всеми доступными способами, но неприязнь Гаскуана стремилась скорее утвердиться в душе, нежели заявить о себе публично; молодому человеку очень нравилось думать, будто его отношение к людям – это лишь ему одному принадлежащий источник, родник, из которого он волен испить или замутить его по своему усмотрению и когда ему заблагорассудится.

Гаскуан подошел к Карверу, загодя приподняв шляпу:

– Простите, сэр, – вы капитан этого судна?

Фрэнсис Карвер окинул его испытывающим взглядом и, выждав мгновение, кивнул:

– Был прежде.

Белый шрам на щеке в одном конце присобрался в складки – так швея, закончив дневную работу, оставляет иголку в ткани; эта иллюзорная иголка почти касалась края губ и словно бы чуть оттягивала их кверху, безуспешно пытаясь вызвать на этом суровом лице улыбку.

– Позвольте представиться – Обер Гаскуан, – проговорил молодой человек, протягивая руку. – Я секретарь в магистратском суде.

– Секретарь? – Карвер вновь просверлил его взглядом. – И какого ж ранга?

– Да совсем невысокого, – признал Гаскуан безо всякого к себе снисхождения. – Секретарь по мелким делам – ничего серьезного – вот разве что изредка страховые иски подворачиваются. Взять хоть вон то судно, например. – Он указал на остов парохода, лежащий на боку у самого речного устья, ярдах в пятидесяти от них. – Мы по этому иску все до пенса выцарапали, хоть и с трудом. Владелец остался весьма доволен: на нем долг висел в пятьсот фунтов.

– Страхование, – кивнул Карвер.

– Да, помимо всего прочего. Я довольно близко знаком с предметом, – добавил Гаскуан, доставая портсигар. – Отец моей покойной жены был морским страховщиком.

– Какая фирма? – осведомился Карвер.

– «Ллойд» – ну, лондонский[57]. – Гаскуан со щелчком открыл серебряный портсигар. – Я отслеживаю продвижение «Доброго пути» последние несколько недель и рад отметить, что из полосы прибоя корабль наконец вытащили. Ну и работка, скажу я вам! Титанических усилий потребовала, не могу не отдать должное стараниям артели… и вашему труду, сэр, ведь это вы тут всем распоряжаетесь.

Мгновение Карвер буравил его взглядом, а затем отвернулся к палубе «Доброго пути». Не сводя глаз с разбитого судна, он буркнул:

– Чего вам надо-то?

– Ни в коем случае не обидеть вас, – заверил Гаскуан, небрежно сжимая сигарету в пальцах, и на миг умолк, повернув руки ладонями вверх. – Право, я вовсе не хотел лезть не в свое дело. Просто я наблюдал за спасением корабля, вот и все. Это редкая удача, полюбоваться на такое судно на твердой земле. Вполне его прочувствуешь, так сказать.

Карвер по-прежнему не сводил глаз с корабля:

– Я о чем: вы, никак, мне впарить что-то хотите?

Гаскуан зажег сигарету и помешкал мгновение, прежде чем ответить.

– Ничуть не бывало, – наконец произнес он, выдувая через плечо белое облачко дыма. – Я ни с какими страховыми агентствами не связан. Это, если угодно, личный интерес. Чистой воды любопытство.

Карвер промолчал.

– Люблю посидеть на берегу по воскресеньям, – добавил Гаскуан, – когда погода хорошая. Но если мое любопытство вам неприятно, вы так и скажите, не стесняйтесь.

Карвер вскинул голову:

– Если нагрубил, не обессудьте.

Гаскуан от извинения отмахнулся:

– До чего ж досадно, когда такой ладный корабль терпит крушение.

– Ладный, это точно.

– Просто замечательный. Это ведь фрегат?

– Барк.

Гаскуан восхищенно прищелкнул языком:

– Британская работа?

Карвер кивнул:

– Вон, обшивка медная.

Гаскуан рассеянно покачал головой: