Светила - Элеанор Каттон (2015)

– Да это ж все ложь, – упрямо гнул свое Мэннеринг. – «А кто следующим против меня поставит?» «А пусть я выиграю эту партию в брэг»[60]. «А кто победит на скачках на следующей неделе?» Вы такого практиковать не станете, правда? Конечно не станете, потому что не можете.

– Вижу, вы привыкли во всем сомневаться, мистер Мэннеринг.

– Да я на таких играх собаку съел, дело-то в чем.

– Да, – подтвердила вдова, не сводя с него пристального взгляда. – Вы любите сомневаться.

– Назовите мне победителя на скачках будущей недели, и я больше никогда не усомнюсь.

– Не могу.

Мэннеринг развел руками:

– Ну вот видите.

– Не могу, потому что вы не судьбу предсказать просите. Вы просите дать вам неопровержимые подтверждения моих способностей. Этого-то я и не могу. Я – предсказательница, а не строгий логик.

– Плохая предсказательница, если не видит даже следующего воскресенья.

– Один из первых уроков, который необходимо усвоить в моем ремесле, таков: в будущем нет ничего непреложного, – возразила миссис Уэллс. – А причина проста: в ходе предсказания будущее непременно поменяется.

– И такой аргумент вам очень даже на руку.

Лидия чуть вздернула подбородок.

– Будь вы жокеем, которому предстоит выступать на следующих скачках, и приди вы ко мне спросить, повезет ли вам, – так это был бы совсем другой разговор. Если бы я возвестила, что удача от вас отвернется, вы бы, скорее всего, расстроились – и выступили хуже некуда; а вот если бы мое предсказание прозвучало обнадеживающе, вы бы преисполнились уверенности – и показали себя лучшим образом.

– Хорошо, я не жокей, – возразил Мэннеринг, – но я поставил пять фунтов на кобылу по кличке Ирландка – это чистая правда! – и я прошу вас предсказать мне судьбу, к добру или к худу. Итак, что меня ждет?

Лидия улыбнулась:

– Сомневаюсь, что ваша судьба очень сильно поменяется от выигрыша или проигрыша пяти фунтов, мистер Мэннеринг; и в любом случае вы по-прежнему ищете доказательств. Проходите в гостиную.

Интерьер «Удачи путника» ничем не напоминал о грязном, замызганном заведении, в котором миссис Уэллс принимала Обера Гаскуана тремя неделями ранее. Вдова заказала портьеры, новую мебель и дюжину рулонов обоев с эффектным орнаментом из чертополоха и розы; развесила несколько экзотичных гравюр в рамках под стеклом; покрасила лестничный проем, отмыла окна, оклеила обоями обе гостиные. Нашла кафедру под свой альманах и расставила в разных местах гостиных бывшего отеля задрапированные шалями лампы, создавая особую мистическую атмосферу. Мэннеринг открыл было рот, чтобы откомментировать перемены, – и словно прирос к месту.

– Да это же мистер Су, – потрясенно выговорил он. – И мистер Цю!

Оба китайца воззрились на него. Они сидели, скрестив ноги, по обе стороны от очага, с густо загримированными лицами.

– Вы знаете этих людей? – осведомилась Лидия.

– Знаю в лицо, не больше, – опомнился Мэннеринг. – У меня с китайцами свой бизнес, сами знаете, а эти ребятки в Каньере примелькались. Как поживаете, парни?

– Добрый вечер, – промолвил А-Су.

А-Цю промолчал. Лица их оставались совершенно непроницаемыми под плотным слоем грима, что утрировал черты лица, удлинял уголки глаз и подчеркивал округлость щек.

Мэннеринг обернулся к миссис Уэллс:

– А что, они тоже в сеансе участвуют? Вы их наняли?

– Этот зашел днем, – объяснила миссис Уэллс, указывая на А-Су, – и мне подумалось, его присутствие придаст изюминку вечернему сеансу. Он согласился вернуться и в итоге сделал больше обещанного: еще и друга привел. Вы должны признать, что двое – куда лучше, чем один. Мне нравится ось симметрии.

– Где Анна? – полюбопытствовал Мэннеринг.