Этна - Мастер Чэнь (2014)

А в крепостном дворе я наткнулся на группу отдыхающих в углу, включая усталого Альфредо, который только что промучился вместе с Матерью Марией над замером температуры при ремонтаже. Мария, кстати, на наших скамеечках в дни сбора урожая не сидит никогда. Наверное, приходит к себе в домик и сразу падает.

Ферментация — большая подлянка, температура не может быть слишком высокой, тогда процесс пойдет чересчур быстро, аромата не будет. И надо чуть не без перерыва делать замер плотности сусла. Мать Мария, кажется, уже перестала не только есть, но и посещать туалет. Тут время мгновенных решений, потому что сусло в каждом чане ведет себя по-своему. Решает Мария, но хозяин в подобных случаях обычно бывает рядом. Хотя бы потому, что от происходящего сейчас зависит — не радикально, но ощутимо — жизнь всех нас через полтора-два года, когда вино начнут продавать. В общем, чувство юмора у участников процесса в такие моменты пропадает.

Вот, словом, я всем собравшимся на скамейках и сказал, хорошо сознавая свою якобы праздность в их глазах, — что сказал? Кажется, про Нарсил, про битвы бамперов на пыльных страдах. И тут же заметил, что Альфредо смотрит на меня, выпятив подбородок и улыбаясь сияющими голубыми глазами — а улыбается он постоянно, но по-разному.

Потом он взял меня за локоть, отвел к магнолии, мгновенным взглядом отсекая от нас двоих всех, кто во дворе уже начал вытягивать шеи.

— Ах-х, — выговорил он после паузы удовлетворенным голосом. — Помните, та история, когда тролли проявили интерес к вашему иммиграционному статусу. Я, когда о ней услышал, всё сразу понял, сказал пару не очень добрых слов Борису, добавил: наши бумаги всегда в порядке, и я знаю, кто у меня работает. А потом задумался: а знаю ли?

Я вежливо склонил голову, ожидая продолжения.

— Конечно, в ваших анкетах все слишком коротко, — продолжал он, бросая на меня быстрые любопытные взгляды. — Коротко, но ясно. Господин майор, если не ошибаюсь. И участие в боевых действиях — это не шутка, именно в Мозамбике?

— Не шутка, — без выражения подтвердил я.

— А кто бы сомневался, после одного нашего с вами интересного разговора. Здесь же, на этом самом месте. Всего три дня назад. Ну, вы не обидитесь на меня, если я признаюсь, что позвонил не только в настоящую иммиграцию, где мне сказали, что никаких запросов не посылали и всем довольны? А еще и в Москву? Там как раз один сицилиец работает в нашем посольстве по тем самым делам. А зачем земляки? Чтобы найти за рекордный срок интересные подробности. Например, о вас.

Альфредо посмотрел на каменный бордюр — не сесть ли, при его усталых ногах — и, будто между прочим, уронил:

— Как он там называется, этот ваш орден?

Я открыл рот, но в общем-то было ясно, что отвечать не нужно. Кроме того, я искренне не знаю, как по-английски или по-итальянски «мужество»: как-то не приходилось тут рассуждать на такие темы.

Во дворе было очень тихо.

— Cavaliere del Coraggio, вот как вы на нашем языке называетесь, — почти шепотом сказал мне Альфредо. И повторил:

— Cavaliere del Coraggio…

Глаза его странно блеснули.

Так мы и стояли несколько секунд — почти как в прошлый раз, когда провожали взглядами отступавших троллей. Тогда — рядышком, плечом к плечу, а сейчас молча смотрели друг другу в глаза.

— Вы позавчера защитили… мой дом, — с оттенком удивления и как бы между прочим констатировал Альфредо.

И я в очередной раз вспомнил, что я — на Сицилии, и такие слова тут просто так не говорятся.

От скамеек в углу на нас смотрели уже во все глаза и на всякий случай за меня боялись — видя, наверное, что такого лица у нашего хозяина не было давно, а вот что это все означает…

Альфредо горестно вздохнул, ссутулил плечи (он стоял до того почти по стойке «смирно», да и я тоже) и пробормотал что-то вроде:

— Еще раз вижу, какой у меня умный отец. И неважно, знаете вы португальский или нет… Важны другие вещи. Ну-ка, присядем.