Адвокат дьявола - Эндрю Найдерман (2016)

— Тогда откуда же вы знаете, что ей обо всем было известно? — быстро спросил Кевин, словно на перекрестном допросе.

— Она должна была знать. К ней многие приходили.

— Значит, вы слышали, как кто-то говорил ей об этом?

Беверли замялась.

— Я не утверждаю, что вы подслушивали, но когда вы работали поблизости…

— Да, иногда я слышала разговоры…

— Понимаю. Не доводилось ли вам — случайно, разумеется, — слышать разговор на эту тему между мистером и миссис Ротберг?

— Вы спрашиваете, не ссорились ли они из-за этого? Нет, я не слышала. Но я много раз входила в комнату сразу после него и видела, что она расстроена.

— Так-так. — Кевин пристально посмотрел на сиделку. — То есть вы хотите сказать, что миссис Ротберг была подавлена?

— Маловато у нее было поводов для радости. Она стала инвалидом, а ее муж пошел налево. Но хотя ей было нелегко, она чаще всего пребывала в хорошем настроении. Она была замечательной женщиной. Настоящая леди, понимаете?

— Да, понимаю. — Кевин откинулся назад и расслабился. — У вас был нелегкий период в жизни, Беверли? — спросил он, стараясь говорить максимально сочувственно.

— Нелегкий период?

— В вашей жизни и в вашей семье…

— Да.

Кевин откровенно скосил глаза на бутылку бурбона.

— Вы пьете. Беверли?

Она быстро выпрямилась.

— И пили в отеле?

— Иногда я выпивала стаканчик. Чтобы держаться в форме весь день.

— И, возможно, не один? Люди это видели, Беверли, — быстро произнес Кевин, наклоняясь вперед.

— Я никогда не напивалась настолько, чтобы не справляться со своей работой, мистер Тейлор.

— Как медсестра вы отлично знаете, что пьющие люди часто не осознают, насколько много они выпили и как алкоголь на них влияет.

— Я не алкоголичка. Не стоит вам утверждать, что я напилась и случайно убила миссис Ротберг.

— Я читал бумаги врача мистера и миссис Ротберг. Он весьма критически отзывался о вас, Беверли.

— Я ему никогда не нравилась. Это же был доктор мистера Ротберга. Не он лечил мать миссис Ротберг.

— Вы кололи миссис Ротберг инсулин, вы пили, доктор об этом знал, и это ему не нравилось, — продолжал Кевин, не обращая внимания на ее слова.

— Я не могла случайно убить миссис Ротберг.

— Понимаю. Мистер Ротберг сказал мне, что они с женой поссорились из-за его интрижки и она пригрозила покончить с собой, обставив дело так, словно ее убил он. Он считает, что инсулин появился в его шкафу именно так. Попробуйте припомнить, как инсулин мог попасть в шкаф мистера Ротберга?

Беверли Морган смотрела на него, не мигая.

— Ампулы подложили вы?

— Нет.

— На них ваши отпечатки пальцев.

— Ну и что? Мои отпечатки есть на всем в комнате миссис Ротберг. Ну подумайте, какого черта мне подкладывать ампулы ему в шкаф? — В голосе Беверли появились истеричные нотки.

— Может быть, миссис Ротберг просила вас об этом.

— Она не просила, и я этого не делала.

— Вы видели, как она въезжала в комнату мистера Ротберга?

— Когда?

— Когда-нибудь?

— Возможно… Полагаю, да.

— Может быть, с коробкой инсулина на коленях?

— Нет, никогда. А если бы это было так, то разве на коробке не было бы ее отпечатков?

— Она могла бы надеть резиновые перчатки.

— Что за чушь! Мистер Ротберг тоже мог надеть резиновые перчатки!

Кевин улыбнулся. А она не глупа. Может быть, она и выпивала, и работала не так хорошо, как хотелось бы врачу, но она была не глупа. Он решил попробовать другой подход.

— Миссис Ротберг вам нравилась, верно, Беверли?

— Конечно! Она была настоящая леди, я же вам говорила.

— И вам не нравилось, что мистер Ротберг встречается с другой женщиной, когда его верная жена так тяжело больна?

— Он эгоист! Он даже приходил-то к ней редко. Она всегда просила меня позвать или привести его.