Дорожные работы - Стивен Кинг (2013)

Выпотрошив ящики стола, он отправил в корзинку личные бумаги и личные учетные книги. Написал на обратной стороне стандартного бланка прошение об отставке и опустил его в фирменный конверт с эмблемой «Блю Риббон». Всякую ерунду – скрепки, липкую ленту, чековую книгу и бланки – он оставил на столе.

Затем встал, снял со стены дипломы в рамках и швырнул их в корзинку. Стекло, прикрывающее свидетельство об окончании курсов службы быта, со звоном разбилось. На месте, где висели дипломы, остались два пустых квадратика, которые выделялись на более темном фоне стены. И все.

Зазвонил телефон, и он поднял трубку, думая, что это Орднер. Однако звонил Рон Стоун, снизу.

– Барт?

– Да.

– Джонни скончался полчаса назад. Похоже, он так и не пришел в сознание.

– Жаль парня. Извини, Рон, но я уже ухожу.

– Возможно, это и к лучшему, – вздохнул Рон. – Но только не достанется ли вам за это от наших боссов?

– Я больше не служу у наших боссов, Рон. Я только что написал прошение об отставке. – Вот. Проговорился. Значит, все – обратного пути нет.

На другом конце линии воцарилось мертвое молчание. Он слышал жужжание стиральных машин и гулкое шипение гладильного пресса. Человека, ненароком затянутого в этот агрегат, ждала примерно такая же участь, как беднягу, попавшего под паровой каток.

– Должно быть, я ослышался, – произнес наконец Рон. – Мне показалось, что вы сказали…

– Нет, Рон, вы не ослышались. Все кончено. Я был счастлив работать бок о бок с вами, Томом и даже Винни, когда он еще умел держать язык на привязи. Но теперь все.

– Но послушайте, Барт. Успокойтесь. Я понимаю, что вы потрясены…

– Это вовсе не из-за Джонни, – перебил он, сам не зная, правда это или нет. Может быть, он еще попытался бы схватиться за спасительную соломинку, чтобы сохранить то тягучее и бесцветное существование, под защитной завесой которого они с Мэри прожили последние двадцать лет. Но, увидев священника, который почти бегом кинулся по коридору в операционную, где умирал (или уже умер) Джонни, и услышав затем нечеловеческий вопль Эрни Уокера, он сдался. Наверное, подобное происходит, когда ведешь автомобиль по виражу, а в последнюю секунду выпускаешь из рук руль и закрываешь ладонями глазами.

– Да, это вовсе не из-за Джонни, – повторил он.

– Но послушайте, Барт… послушайте… – Рон казался совершенно удрученным.

– Рон, давайте поговорим позже, – предложил он, сам даже не зная, хочет того или нет.

– Хорошо. Но только…

Он тихонько положил трубку.

Затем выдвинул ящик стола, достал телефонный справочник и отыскал раздел «Оружие». Набрал номер оружейной лавки Гарви.

– Алло, лавка Гарви.

– Это Бартон Доус, – представился он.

– А, хорошо, что вы позвонили. Патроны вчера вечером доставили. Я же пообещал вам, что до Рождества успеем. Двести штук.

– Отлично. Вы знаете, сегодня днем я страшно занят. Вы вечером работаете?

– Да, вплоть до самого Рождества я закрываюсь в девять.

– Тогда постараюсь к восьми подскочить. В крайнем случае – завтра днем.

– Хорошо. Послушайте, вам не удалось выяснить у своего кузена – речь и в самом деле идет о Бока-Рио?

– Бока… – Ах да, Бока-Рио, куда собрался на охоту его кузен Ник Адамс. – Да, похоже, что он едет именно в Бока-Рио.

– Господи, до чего же я ему завидую. В жизни больше ничего подобного не испытывал.

– Зыбкое прекращение огня, – промолвил вдруг он. И внезапно представил голову Джонни Уокера, приколоченную в виде охотничьего трофея над камином Стивена Орднера с маленькой бронзовой табличкой внизу:

ХОМО ПРАЧЕЧИЕНС

Добыт на перекрестке возле «Дикмена» 28 ноября 1973

– Что-что? – озадаченно переспросил Гарри Суиннертон.

– Я сказал, что тоже ему завидую, – поспешно ответил он и зажмурился. К горлу вдруг подступила тошнота. Я разваливаюсь, подумал он. Это именно так и называется – разваливаться.