– Спокойная ночь, – подытожила Молли, застегивая молнию на спортивной куртке.

Она окинула скептическим взглядом Бергера, надевающего свой старый пиджак.

– Мы просто на редкость разные люди, – констатировала она и вышла.

Бергер догнал ее у забора.

– Я поведу, – сказала она и протянула руку. Он положил туда ключ от машины, у него все равно не было ни малейшего желания всю дорогу до Кристинехамна вести украденную «мазду» 94-го года с фальшивыми номерами.

На протяжении двухсот пятидесяти километров удалось обойтись почти без дождя. За всю дорогу они только один раз обменялись заслуживающими упоминания репликами.

– Расскажи об альпинизме, – попросил Бергер.

– Об альпинизме? – переспросила Блум. Машина вильнула в сторону на трассе около Эребру, раздражающей ограничением скорости в девяносто километров в час.

– Кажется, это страсть всей твоей жизни.

– Ты всерьез намерен поговорить о моей жизни?

Он рассмеялся и сказал:

– Ладно, плюнь. Просто это немного несправедливо.

– Что именно?

– Я знаю тебя как Натали Фреден намного лучше, чем как Молли Блум. В то время как ты глубоко копалась в жизни неизменно одинакового Сэма Бергера.

Ему показалось, что гладкий лоб прорезала морщинка. Хотя вероятнее всего, это была иллюзия из-за внезапно выглянувшего из-за облаков солнца.

– Да, – наконец, сказала она. – Мне нравится альпинизм.

– Я думаю, что человеку, внедряющемуся в банды, логично было бы расслабляться, занимаясь чем-нибудь, совсем не напоминающим о работе. Может быть, плести кружева. Или разводить герань.

– Ты считаешь, что альпинизм похож на мою работу?

– А разве нет? Ведь и там и там нужен сильнейший контроль на грани бездны?

– В каком-то смысле да, – согласилась она. – Но когда я свисаю с вершины, окруженная бесконечной природой, единственное, что я ощущаю, это огромная и мощная свобода.

Он кивнул.

– А я боюсь высоты. К тому же не очень полагаюсь на себя. У меня могла бы появиться шальная мысль просто отпустить веревку.

– И ты тоже расскажи о часах.

Он улыбнулся.

– Часы дают мне спокойствие. Есть что-то неподражаемое во взаимодействии всех этих маленьких шестеренок. Я ухожу в другой мир и черпаю в нем силы. Там время всегда одинаковое. Спокойное и простое. Благодаря сложности.

– Это странным образом напоминает альпинизм.

– Альпинизм с защитной сеткой внизу, – сказал Бергер.

После этого они молчали до Кристинехамна.

В углу площади Сёдра под усиливающимся дождем сидела угрюмая девочка. Через ее слишком тонкую одежду просвечивали татуировки. Заглянув в машину, она очень подозрительно посмотрела на Молли.

– Сандра? – спросил Бергер.

– М-м-м, – ответила девочка. – А это кто?

Блум достала свое насквозь поддельное удостоверение и сказала:

– Садись на заднее сиденье.

– Не стоило бы, – ответила та. – Ведь именно это сделали Юнна с Симоном.

– Ты тогда не была в Австралии? – спросил Бергер. – Не переживай, мы из полиции. Мы просто хотим с тобой поговорить. Вчера по телефону ты упомянула о тайнике…

Сандра глубоко вздохнула и села в машину. Блум медленно отъехала и остановила машину на парковке неподалеку.

– Наша пещера, – сказала Сандра. – Это был наш тайник, когда мы были маленькими. Но я не знаю, показала ли она его Симону.

– Вы очень дружили в детстве? – спросила Блум.

– Да, мы пару лет жили в одной приемной семье. В пещере мы прятались от всего мира. А потом Юнне пришлось переехать, и мы встречались не так часто. Симона я видела всего пару раз.

– Могла ли она показать пещеру Симону?

Сандра кивнула.

– Думаю, что именно туда они сбегали время от времени. Когда вокруг становилось слишком много дерьма. Как раньше делали мы.

– Ты давно там не была?