Безлюдные земли - Арне Даль (2019)

– Извини, что пришлось воспользоваться такой банальной вещью, как рукоятка, но было необходимо собрать часовой механизм как можно скорее. И поскольку тебе интересно, отвечу: это заняло полчаса. Хотя по твоим часам этого не видно, они совершенно запотели. Как ты можешь так грубо обращаться со своими часами?

Вдруг тиканье прерывается щелчком. Сэм чувствует, как его руки растягиваются в стороны. Пока еще эта боль не может соперничать с остальной болью, охватившей его тело.

Вильям снова подается назад. Там уже не только темнота. Сэм видит, как он садится на один из верстаков. На нем лежит пистолет Сэма.

С другой стороны светлее. Там лежит Молли.

Мертвая.

Какое-то время Вильям сидит и ждет. Сэм понимает, что он ждет, когда механизм снова щелкнет. Но и сейчас он пока еще не чувствует всерьез, как его руки растягиваются еще немного.

Вильям видит, куда направлен взгляд Сэма. Он говорит:

– Она взрослая. Такие меня не интересуют. Не та высота голоса.

Вильям поворачивает ноутбук Молли в свою сторону. Смотрит на вид с камер слежения. Потом говорит:

– Было любопытно наблюдать, кто из вас выиграет. Когда я уходил из дома в Мерсте, я стоял и размышлял: на какой высоте установить ножи? Сэм или Молли? Молли или Сэм? У Молли за спиной стояло СЭПО, а ты, честно говоря, казался мне тугодумом, Сэм. Что с тобой случилось?

Благодаря чему-то голосовые связки Сэма приходят в норму, и он хрипло говорит:

– Они живы?

Вильям кивает с видом сожаления. Долго кивает. Потом отвечает:

– В третьем доме много смерти. Но мы должны поговорить не об этом. У нас восемь минут до того, как тебе оторвет первую руку. У правшей это обычно левая.

– Где находится третий дом, Вильям?

– И об этом тоже не стоит говорить. Мы должны поговорить о твоем предательстве. Ты должен умереть, стоя лицом к лицу со своим предательством.

– О каком предательстве ты говоришь? Я ведь не заявил на тебя в полицию.

– Ты просто был слишком труслив, – говорит Вильям и чуть-чуть улыбается. – Это было бы лучше. Тогда все вылезло бы на свет. А так все осталось в темноте и выросло.

– Твоя самокритичность впечатляет, мразь, – выдавливает из себя Сэм.

– Зато теперь ты очень смелый. Мразь. Ворота на футбольной площадке. Мразь Антон и эта проклятая компания девчонок. Член наружи. Девки дебильно хихикают. И тут подходит мой единственный друг за всю мою дерьмовую жизнь и хлещет меня по яйцам раз за разом мокрым полотенцем. It’s a wonderful life[8].

Сэм смотрит на Вильяма. Он должен узнать. Даже если это будет последнее, что он услышит.

– Где находится третий дом, Вильям?

Вдруг механизм снова щелкает. Теперь боль в плечах становится сильнее остальной боли.

– Почему ты убил свою тетю? – кричит Сэм.

Впервые на лице Вильяма появляется некоторое удивление.

– Мою кого?

– Свою тетю Алисию Ангер. Почему ты убил ее?

– Тетя Алисия, – мечтательно говорит Вильям. – Она была доброй. Я даже не знал, что она жива. Но я понимаю.

– Что ты понимаешь?

– Какие вы безнадежные тугодумы. Я реально подставился около школы в Эстермальме с этим фургоном. Я забрал ту блондинку при свете дня, на глазах толпы свидетелей. Пора было вам начать охотиться на меня, это обещало быть увлекательным. Но ничего не произошло. Тогда я подсунул фургон под нос старухе с собакой в Мерсте. Но и тогда ничего не произошло. Пока Молли не появилась в «Виборге» и не попросила сделать ей устройство, выводящее из строя оборудование для записи допросов. Обстоятельства были не совсем ясны, но раз она хотела что-то скрыть от СЭПО, то это, наверное, было не случайно.

Вильям махнул рукой в сторону, где лежала разбитая картина Молли. Черные силуэты альпинистов превратились в обломки, стикеры разлетелись по полу.