Одиночка - Виктор Гавура (2021)

После ночи любви Павел смотрел на спящую Олю, на очертания ее тела. Она так крепко спала, что не шевелилась во сне. Сон много может рассказать о человеке, ведь человек полностью раскрывается только во сне. Приподнявшись на локте, он с нежностью рассматривал ее лицо, сохранившее детскую чистоту и невинность. К ее щеке подкрадывается первый луч восходящего солнца, играя в ее золотистых волосах. Он видел в ней то, что не видно было другим. В ней был внутренний свет, и она казалась ему солнечной, он называл ее Эвридикой[24].

И чем дольше он на нее глядел, тем сильнее его охватывало давно позабытое чувство радости жизни. Она стала для него символом обновления бытия. Он восхищался ее фигурой, со всеми волнующими округлостями, выпуклостями и ложбинками женского тела. Он испытывал непреодолимое желание гладить ее нежные изгибы. Ему никогда еще не приходилось прикасаться к такой шелковистой коже. Спать в одной постели с любимой женщиной, что на свете может быть милее.

Вдруг она рассмеялась во сне, радостно и безмятежно, и он улыбнулся так же беспечно и радостно. Он задавался вопросом: «Как я жил без нее раньше и, жил ли я?» И ему поначалу туманно, а затем во всей своей наглядности стало открываться, что жизнь без привязанностей, лишенная нежности и любви похожа на функционирование машины, может и умной, но бездушной. Раньше он никогда об этом не думал. Так не чувствует здоровый человек того, что здоров. А, был ли он здоров?

Павел был умен, и Ольге с ним было интересно, ему тоже. Недостаток образования восполнялся ее живым любознательным умом. Павел умел заинтересовать и увлечь ее умным разговором, а иногда они целые вечера проводили в молчании, довольствуясь присутствием друг друга. И порой ему казалось, что он обрел рай одиночества вдвоем. Быть может, их любовь была любовью неравных, когда один подчиняется воле другого? Может быть, и так. Она полюбила его всем сердцем, покорно и преданно, и повиновалась ему и владела им, очаровывая его своей кротостью, и равным было их чувство друг к другу, в любви все равны.

У Оли была открытая душа. Она была добра и необыкновенно отзывчива, ‒ нежно отзывчива, как робкое лесное эхо. Невероятно чуткая к страданию других, узнавшая равнодушие людей, ее переполняла жалость к обездоленным, готовность помогать каждому, чем только можно. Она любила все живое: делилась последним с бездомными собаками, спасала приговоренных к смерти котят, все, кто в том нуждался, находили у нее защиту и поддержку. Кротко покорная, она становилась решительной, защищая слабых. При всеобщем бездушии, Павел впервые встретил такую душевную щедрость, такое неизбывное чувство братства.

Она по-иному видела наш мир, замечая в нем только хорошее, в этом был секрет ее жизнелюбия. Павел скептически относился к ее наивной вере в то, что люди, в подавляющем своем большинстве, хорошие. Она же безоговорочно верила в это, подобно тому, как дышала, совершенно естественно, не размышляя. На ней лежало святое благословение быть жизнерадостной. Он не переставал любоваться переполняющей ее радостью жизни. Ее улыбка мимо воли заставляла улыбаться и его, даже когда ему этого не хотелось. С ней он заряжался живительной энергией бытия, будто сам Господь Бог создал ее ему на радость.

Вначале Павла смущала ее эротичность, он относил это к акцентуации ее личности. Ее гиперсексуальность, он расценивал, как некое пограничное состояние, полагая, что она слегка больна развратом, где-то на грани нормы и нимфомании. В своем ненасытном стремлении к любовным наслаждениям она напоминала ему расшалившегося ребенка. Ему хотелось деликатно откорректировать и исправить ее органичное распутство, но случилось так, что это она исправила его самого. И он принял ее такой, какова она есть, во всей ее раскрепощенной естественности.