Одиночка - Виктор Гавура (2021)

‒ Мой Иван Сергеевич на Птичьем рынке купил новую рыбку для внука. Серенькая такая, с глазами... А жрала она больше, чем сама стоит, но мы же про это не знали, выпустили ее в аквариум, а она всех рыбок сожрала, съела даже самую большую, бо́льшую, чем она сама. Мы так расстроились, не знали, что с ней делать. Внук предложил уморить ее голодом, так она стала чуть ли не из аквариума выпрыгивать и всех кусать. Тогда мой Иван Сергеевич надел рукавицы и вынес аквариум на балкон, чтобы ее заморозить. Она вроде бы и сдохла уже, притихла, и стала кверху пузом плавать. Я ее пальцем тронула, чтобы проверить, так она мне чуть палец не отъела. Не знаю, что с ней дальше делать?

‒ А вы приносите ее к моему коту, ‒ влез в разговор пенсионер в детской бейсболке, поглядывая на говорившую демоническим взглядом. ‒ Он ее в два счета схрумает и добавки попросит!

«С такого станется, притащит эту пиранью к благонамеренному коту, не подозревающему о ее коварных умыслах и не побоится, что она может его немилосердно покусать, ‒ подумал Павел. ‒ Такие ничего не боятся, даже собственной смерти, ‒ совсем уж расходился Павел. ‒ Они просто ни в состоянии ее себе представить».

‒ Еще посмотрим, кто кого схрумает, моя рыба или ваш кот! ‒ приосанившись, отрезала владелица рыбы-людожера. Она еще долго что-то недовольно бормотал, шевеля дряблыми губами, стараясь гордо выпрямить сгорбленную спину.

– А у нас в трехлитровой банке живет пара хомячков, ‒ подхватила занимательную тему, стоящая рядом пенсионерка в дореволюционной фетровой шляпке и изношенном драповом пальто. ‒ Такие забавные! Вчера самочка привела четырех маленьких. Они такие хорошенькие, такие голенькие… Только слепые. Так самчик, ихний папа, одному от радости головку отгрыз. А самочка, их мама, глядя на него, так расстроилась, взяла и остальных съела, но такая умница, головки оставила.

«Остается только удивляться их нравам…» ‒ отметил про себя Павел. До этой новости он не то, чтобы любил, но терпимо относился к хомякам.

– Моему зятю присудили платить алименты двум его прежним женам на троих детей, и от моей дочки у него двое, – не слушая собеседниц, толкует им про свое третья пенсионерка, (если второй, считать ту, которая восторгалась хомяками, пообедавшими своими детишками).

– Он у нас так любит детей и вообще очень хороший, правда нигде не работает, но это чтобы алименты не платить. А чего их платить? На всех все равно не хватит. Ну, и по дому ничего не делает, говорит, что это не мужская работа. Правильно, он же мужчина. А тут ему захотелось завести еще и третьего ребенка, а дочка вместо одного, родила двойню, и стало у них четверо. Хотела я ему сказать: «Ты, когда чегой-то захотел, так того и хоти, а не так, абы как!»

Ну, да ладно, чего уж теперь говорить. Теперь они сами не знают, что с ними делать. Приходят ко мне каждый день и метут все, что ни найдут, прям ум теряется. А тут мне захотелось чегойсь соленого, купила себе селедочки, гарная такая, пряного посола, почистила, порезала, лучком притрусила, подсолнечным маслицем полила, оно у меня душистое. Только хотела сесть поужинать, тут, как назло свет отключили. Смотрю, а селедка моя на столе светится…

Тут дочка с зятем явились и со всем своим выводком. Отвернуться не успела, как они селедку мою слопали. Я им говорю: «Что теперь будет? Ведь селедка-то светится!..» А зять смеется, говорит: «Вкусная была селедка и очень полезная. Теперь, ‒ говорит, ‒ Если свет отключат, расстегни рубаху, а брюхо светится, бери газету и читай, развивайся. И кишки ее, ‒ говорит, ‒ Кишечки не выбрасывайте, а продайте соседям, нужная в хозяйстве вещь». Он у нас вообще очень практичный. На днях купил у цыган для детей сметану и так удачно, в два раза дешевле, чем в магазине. Так-то вот! А то Клавка из девяносто шестой всем брешет, что он у нас, дескать, трутень да вдобавок еще и дурак, а он совсем даже ничего, практичный. Одного не пойму досе, чего она светилась?..