Против течения - Рогов Борис Григорьевич

— Гы-ы-ы! Это самый крупный проектный институт в городе и проектируют там для Севера и жильё, и соцкультбыт, и генпланы. Ты там проработаешь целых 20 лет. А в 2005 уйдешь оттуда в мэрию…

— Какую еще мэрию? Мэриями же вроде бы на западе называются какие-то власти с мэринами.

— Правильно, у нас после 1991 года тоже возникнет мода на всё европейское. Городские администрации будут называться Мэриями. Герб знаешь, какой будет?

— Поди, орёл двухголовый?

— Правильно! Орёл о двух головах и со всеми коронами.

— Ну, ни фига себе! А куда денутся миллионы коммунистов?

— Просто прекратят ими быть вот и всё. Коммунистическая верхушка быстренько перекрасится в капиталистов, скоммуниздит всё наиболее ценное. Остальные будут медленно вымирать. Для этого сделают много, доступность алкоголя и наркотиков, снижение уровня медицины и образования, скрытые эпидемии туберкулеза, сифилиса и прочих социальных болезней.

— Постой, ладно партийцы, их ещё можно понять, кто много имеет, тому еще больше хочется, но простой-то народ, как такое мог допустить? Неужели никто не пошёл в партизаны, не развернул стачечную борьбу?

— Какие ещё стачечные партизаны! Всё будет сделано так, что народ на ура примет и распад страны, и разгон коммунистов. Я, когда осознал, что попал в эпоху расцвета СССР, решил попытаться что-то сделать, чтобы страна свернула с такого пути. Ведь сколько у нас всего есть! Нам Сталин оставил такой мощный задел, что ни идиотизм Хрущёва, ни сегодняшнее Брежневское болото не смогли пошатнуть достигнутое могущество. Даже за 27 лет активного распада не доели. Хотя ломать будут, можно сказать, с душой.

— Это просто пиздец какой-то! Ведь невозможно поверить, что вот так, без войны, без сопротивления, не станет второй по мощи страны мира.

…

Так мы треплемся с Самаровичем ещё добрых часа четыре. За окном пробегают придорожные сёла и небольшие городки. Всякие бабики, глазовы да балезины. Великая русская равнина спит под снежным саваном.

Я кратко рассказываю Пашке историю предстоящих десятилетий, останавливаясь на ключевых событиях, повлекших за собой необратимые последствия. Афганистан и Ангола, Никарагуа и Армения, Карабах и Сумгаит, Сербия и Чечня… Кровавый калейдоскоп кого угодно выведет из равновесия.

…

— Паша, ты как на счет бутылочки пивка? У меня домашние пироги уже закончились.

— Да, неплохо бы, и даже не по одной бутылочке. В ресторан предлагаешь перейти?

— Ты просто гений проницательности. С моей дворницкой зарплаты могу себе позволить.

Мы выбираемся в проход между полок. Путь наш лежит через три вагона. В тамбурах холодно и даже маленькие снежные холмики намело на ступеньках. Тугие поворотные ручки на дверях межвагонных «гармошек» приходится поворачивать с некоторым усилием. Площадка над буферами ходит из стороны в сторону и вверх-вниз, громко лязгая железными листами.

ГЛАВА 16. КЫШ ВЫ, ШКЕТЫ, ПОД ВАГОНЫ

3 января. Поезд «Сибиряк». Борис и Павел.

Я иду впереди как ледокол. Пашка движется следом. Вот и вход в вагон, на стеклянном окошке которого написано — «ВАГОН-РЕСТОРАН» фирменного поезда «Сибиряк».

Столы обычные, как в вагонах, но застелены парадно-белой большой скатертью и второй фирменного зеленого цвета, положенной «изящно» — по диагонали. Стены и потолок задрапированы довольно унылыми шторками, собранными в декоративную «волну» и тоже белого и зелёного цвета.

— Уютно, как в казарме, — резюмирует Павел.

Плюхаемся за единственный свободный столик. Сидим, ждём, и пока ждём официантку, я продолжаю свой исторический экскурс в историю будущих ближайших десятилетий.