Однажды я выберу тебя - Эмма Скотт (2021)

Наверное, стоило тихо уйти. Но меня всегда восхищали людские способности виртуозно играть на музыкальных инструментах. Надо быть гением, считал я, чтобы так легко говорить на языке музыки.

Я глаз не мог отвести.

И не стоило меня в этом винить. Я дразнил его полубогом, но, черт возьми, Сайлас Марш и в самом деле был потрясающе красив. Подобные парни встречаются лишь в журналах, рекламируя дорогущие автомобили, одежду и парфюм.

К тому же в нем чувствовался ум. И талант. Он даже умел шутить, когда хотел. Но во всем этом ощущалось нечто ледяное. Как только я решил, что мы стали на шаг ближе, он резко отстранился, бездушный, как всегда. Почему меня это взволновало? Я напоминал себе малыша, который то и дело кладет руку на плиту, надеясь, что в этот раз она не обожжется.

«Я не обжегся. Лишь замерз».

Мое дежурство на следующий день начиналось только в три часа дня. И я решил выбраться в город. Нужно прикупить одежды, может, прихватить книжку…

«И вдруг я хоть ненадолго смогу перестать думать о Сайласе».

Проведя много лет за разговорами о наркозависимости на оздоровительных собраниях, я понял: не смогу почувствовать, что и в самом деле честен в отношении чего-либо, пока не расскажу кому-нибудь об этом. Так что я принял душ, надел обычную форму – джинсы, футболку, кожаную куртку. И прежде чем выйти, я позвонил Дарлин.

В Сан-Франциско я стал наставником жизнерадостной танцовщицы, избавлявшейся от пристрастия к наркотикам. По крайней мере, так предполагалось. Но Дарлин Монтгомери невозможно было не любить, и наши отношения мгновенно переросли в глубокую дружбу.

– Максимилиан! – воскликнула она, ответив после первого же звонка. – Я так счастлива слышать твой голос. Точнее, буду, как только ты что-нибудь скажешь.

Я рассмеялся.

– Привет, Дар. Как дела?

– Просто класс, – проговорила она. – А ты чем занимаешься?

– Меряю шагами комнату в огромном особняке, переживаю жизненный кризис. Все как обычно.

– Черт, звучит серьезно.

– Сначала расскажи о себе.

Несколько минут мы проболтали о последнем танцевальном концерте и о том, что она до сих пор в завязке, хотя прошло уже два года.

– Я так тобой горжусь, – признался я.

– Ну, ты в этом сыграл не последнюю роль, – напомнила Дарлин. – Порой, если денек выдается и правда паршивым, я просто вспоминаю, как ты ждал меня на автобусной станции в тот день, когда я приехала в Сан-Франциско. И мне сразу становится легче.

– Спасибо, Дарлин, – пробормотал я и часто заморгал. – Мне нужно было это услышать.

– Что случилось? – спросила она, и в голосе ее послышалось беспокойство. – И что за кризис? Ты в порядке? Проблемы с мальчиком?

– Ну, не совсем. Что-то вроде. Да.

– Выкладывай.

Я прислонился к окну и бросил взгляд вниз, на сад, что в сияющем свете солнца казался бело-зеленым. Я рассказал, как мы познакомились с Сайласом и о том, что по воле случая оказались под одной крышей. Опустил лишь его фамилию и детали семейного бизнеса.

– Итак, давай проясним, – проговорила Дарлин. – Ты живешь в Аббатстве Даунтон, а миллиардер, встреченный на собрании Анонимных наркоманов, находится рядом и тебя терзает. Вполне правдоподобно.

– Что, перебор? – спросил я. – Если кто-то на вечеринке спросит, чем я занимаюсь, стоит все упростить?

– Нет, приукрасить. Скажи, что работаешь на Билла Гейтса. – Дарлин вздохнула. – Боже, Макс…

– Нет, – посмеиваясь, произнес я. – В окрестностях Сиэтла есть и другие миллиардеры.

– Скажи-ка, этот Сайлас… хоть симпатичный?

– Ну… не урод. Вообще-то, он чертовски красив. Без шуток. Черт, я назвал его полубогом. Прямо в лицо.

– Серьезно?

– Промышленным полубогом, хотя имел в виду настоящего.

– Думаешь, он гей? Би? Просто любопытный? Или любит эксперименты?