Ловушка для птиц - Виктория Платова (2018)

Автор был и не важен. Не так уж важен, по сравнению с направлением мысли, которое, сам того не подозревая, задал Брагину простодушный сторож. Это еще не было догадкой, скорее – предощущением догадки: может быть, выгорит, а может, и нет.

Но попробовать стоит.

Хотя бы потому, что перед глазами Сергея Валентиновича мелькали сейчас разноцветные огни. И возникли они вовсе не потому, что разом заработали все мертвые диско-шары на потолке. Суть крылась в своеобразной аберрации зрения, которая проявлялась у Брагина лишь тогда, когда в дело, казавшееся безнадежным, неожиданно вмешивалась какая-то деталь. Все время находившаяся перед глазами, но никак до сих пор не отработанная. И деталь эта способна была не только вытащить следственную группу из болота, но и подтолкнуть ее к новой оперативной реальности.

Что там говорила о девушке из автобуса Ника Селейро? Она – не такая, как все. Иная. И нужно было внимательно прислушаться к словам андрогина, а вместо этого Брагин взял и прощелкал важную информацию. Он тогда не понял, что это означает. Иной – человек, который не только чувствует нестандартно, но и нестандартно думает. В ситуации критической или близкой к таковой. Так, возможно, виделось убитой девушке, а Брагину не виделось. Увы.

Теперь самое время исправить ошибку.

На выходе из клуба следователь сделал два звонка – судмедэксперту Пасхаверу и оперу Однолету. Собственно, ответы на неожиданно возникшие вопросы Сергей Валентинович знал и без них (во всяком случае – догадывался), но подтверждение было необходимо, чтобы двигаться дальше. У Однолета следователь уточнил перечень книг, которые были найдены в квартире на Коллонтай.

– Хёг, Нёсбе и Мураками, – бодро отрапортовал Паша. – Или вам названия нужны?

– Если тебя не затруднит.

– Значит, так. «Снеговик» – это Нёсбе. Мураками – «Охота на овец». И Хёг… «Дети смотрителей слонов». Ничего себе названьице, да?

– Ничего себе, – на автопилоте согласился Брагин. – И где теперь все эти книги?

– Приобщены же. Потожировые снимали. Обнаружены следы девушки, Ерского – нет.

– Помню.

– Книги, конечно, в ужасном состоянии. Клееные-переклееные, разваливаются все, страницы выпадают…

– Что-то выпало безвозвратно?

– От «Смотрителей» вообще половина осталась. А конкретно что нужно?

– Проверить, каких именно страниц или части страниц не хватает.

– Понял. – Однолет на секунду задумался. – Хотя не понял ни черта. Извините.

С педантом Пасхавером все разрешилось так же просто. И самое главное, что деталь, которой так сильно интересовался Брагин, не пропала вопреки ожиданиям и не была выброшена. А, аккуратно подписанная, хранилась в отдельном прозрачном пакете – «бог знает для какой надобности».

И вот надобность возникла.

И осталось только совместить две разрозненные части и сложить из них единое целое, что Брагин и сделал, добравшись до заветного пакетика. В другом пакете – побольше и бумажном – хранились книги, найденные Однолетом в коробке из-под пиццы. Книги были в мягких переплетах и принадлежали одной из многочисленных книжных серий, специализирующихся на выпуске иностранных бестселлеров. Сергей Валентинович разложил их перед собой: Хёг и Нёсбе по бокам, Мураками – посередине. И подумал, что Катя устроила бы всё по-другому и в центр обязательно положила бы Хёга. Жене Брагина очень нравился его роман «Снежное чувство Смиллы», а Мураками, наоборот, не нравился вообще. Что касается самого Брагина, то никого из троих раскрученных авторов он не читал, и его в данном конкретном случае интересовал лишь один. Да и то – из шкурных соображений следствия.

– Та еще полиграфия, – сказал Однолет, разглядывая книги так, как будто видел их впервые. – Руки бы издателям поотрывать.

– Повременим.