Ловушка для птиц - Виктория Платова (2018)

– Я видел эту девушку. Как вас. И даже говорил с ней. Как с вами примерно.

Кофеварка зашипела.

– Когда это было? – У Брагина пересохло в горле.

– Дней десять назад.

– И запомнили ее?

– Есть вещи, которые просто залезают тебе в подкорку. Как будто кто-то запихивает их туда насильно.

Григорий поставил чашку перед Брагиным, и тотчас же над стойкой загорелся тусклый свет: пять низко висящих ламп с самыми разными плафонами: мотоциклетный шлем, глобус, плетеная корзина, старый примус (и такое бывает!) и – кое-что из жизни Тиффани. Мозаичный абажур был отнят у обычной кабинетной лампы и здесь смотрелся аляповато. Именно под этим абажуром и оказался сейчас Сергей Валентинович.

– И сидите там, где она.

Брагин вовсе не сидел – стоял по ту сторону стойки, но события разворачивались так, что впору было и присесть. Что следователь и сделал, взгромоздившись на высокий стул.

– Спросите у меня, почему я это помню?

– Возникает такой вопрос.

– Сахар? – поинтересовался Григорий.

– Без сахара, – сказал Брагин, хотя обычно бýхал в кофе сразу несколько кусков.

– Ясно.

Жестом фокусника Григорий вытащил откуда-то небольшой планшет, оказавшийся при ближайшем рассмотрении большим смартфоном. На минуту углубившись в него (минута показалась Брагину вечностью), бармен поводил пальцем по дисплею. А потом положил телефон перед Брагиным, предлагая взглянуть на найденное.

Это был аккаунт в Инстаграме. Владелец аккаунта с ником alkazaar1980 продвигал в сети тэги: #xoroshosidim, #oxotanaovetz, #zaipalsyanalivat, #millionmillionyaponzev, #litzadryzej. А на снимке, который открыл Григорий, была запечатлена убитая в автобусе девушка. Отличный портрет, настроенческий, немного инфернальный – из-за неяркого, призрачного света, льющегося из мозаичной лампы. Она не выглядела грустной, но и веселой – тоже; скорее – сосредоточенной. Интересно, знала ли она, что ее фотографируют? Может быть, и не знала – потому, что у фотографа не было времени на то, чтобы идеально скомпоновать кадр: справа торчал кусок чужого невнятного плеча или чего-то очень похожего на плечо.

– Она? – Григорий самодовольно улыбнулся.

– Она, – подтвердил Брагин. – А кто снимал?

– Я и снимал. Есть у меня одна фишка. Посетителей щелкать. Не всех, конечно. А тех, кто понравится. А я эстет.

Бармен снова посветил золотыми зубами, чтобы у Сергея Валентиновича не осталось никаких сомнений в его прочно и глубоко укоренившемся эстетстве.

– Значит, это вы снимали?

– Ну да. У меня тут целая галерея. Не одна эта девушка. Пассажиров сорок наберется. И народу нравится, что характерно.

Народу действительно нравилось: под фото Брагин насчитал около полутора сотен лайков и штук двадцать комментариев. Последний относился ко внешности спонтанной модели: «Офигенная красотка!!!☐☐☐».

– Ага, вот точная дата. – Григорий заглянул в смартфон и постучал пальцем по экрану. – Девять дней назад, почти угадал.

– Она знала, что вы ее снимаете?

– Никакого недовольства с ее стороны не наблюдалось.

Это не было прямым ответом на вопрос, но придираться Брагин не стал.

– Я ведь не всех фотографирую. А тех, кто сидит здесь, у стойки. Раз. И тех, кто того стоит. Два. Человек должен быть необычный. Или красивый, или какой-то особенный. Алкашня на ура идет и фрики всякие. А ее сразу по нескольким причинам отобрал. Красотка – раз, необычная – два. И села за стойку. Три.

– Долго она здесь находилась?

– Полчаса где-то. Плюс-минус.

– И все время за стойкой?

– Да.

– Мест в зале не было?

– В том-то и дело, что были места. Но случаются варианты, когда нужно сесть именно у стойки.

– Чтобы встретиться с кем-то, – предположил Брагин.